Мы постоянно ломали голову над тем, как себя обеспечивать в случае дальнейшего проживания в Лхасе. Пока нас принимали весьма радушно, присылали посылки с цампой, снедью, маслом и чаем. Приятной неожиданностью стало вручение нам племянником Кабшопа пятисот рупий – подарка от министерства иностранных дел. В благодарственном письме мы изъявили готовность работать на правительство за гарантированное питание и крышу над головой.
Последние три недели нам давал приют Танг-ми. Теперь же всемогущий Царонг пригласил пожить у него. Мы с радостью согласились. Тангми растил четверых детей и сам нуждался в нашей комнате. Он подобрал нас, походивших на двух оборванных бродяг, на улице, поступил как настоящий друг. Мы были очень ему благодарны, первому на Новый год поднесли белые шарфы, и впоследствии, когда у меня появился собственный дом, регулярно приглашали его на рождественские торжества.
У Царонга нам выделили большую комнату с европейской мебелью, столом, креслами, кроватями и мягкими коврами. По соседству располагалась маленькая комната для умывания. Мы обнаружили также то, о чем давно скучали, – нормальную уборную. В плане отправления естественных нужд нравы Тибета довольно просты, и любое место порой используется как отхожее.
Царонг мог позволить себе держать нескольких поваров. Его шеф-повар много лет работал в лучшей гостинице Калькутты и знал европейскую кухню. Он готовил прекрасные бифштексы, выпечку и сладости. Другой повар учился в Китае и великолепно знал китайскую кухню. Царонг любил удивить гостей неизвестными деликатесами. Кстати, в лучших домах Тибета женщины никогда не работают поварами, а только помогают на кухне.
График тибетского питания отличается от нашего. На завтрак здесь пьют масляный чай, а зачастую пьют его до ночи. Я слышал о людях, выпивавших к вечеру до двухсот чашек, но мне кажется, это преувеличение. Едят тибетцы два раза в сутки: в десять утра и на закате солнца. Первая трапеза состоит из плошки чем-либо приправленной цампы; обычно мы ели ее вдвоем в нашей комнате. На вторую же трапезу, считавшуюся главным событием дня, нас приглашал хозяин. Вся семья рассаживалась вокруг большого стола, угощалась различными блюдами и обсуждала свежие новости.
После ужина общество переходило в комнату, казавшуюся переполненной многочисленными коврами, сундуками и статуэтками. Здесь мы курили сигареты, пили пиво. Выпадала возможность повосторгаться последними приобретениями нашего хозяина – он постоянно покупал что-то новенькое. Нас восхищало прекрасное радио, ловившее любые радиостанции мира и поражавшие чистотой звука – на Крыше Мира атмосферные помехи отсутствовали. В нашем распоряжении оказались также последние пластинки, кинокамера, новый фотоувеличитель, а однажды вечером Царонг распаковал теодолит! Министр прекрасно умел пользоваться своими сокровищами. Вероятно, его интересы простирались дальше, чем чьи-либо еще в городе. Мы не могли даже мечтать о более интересном времяпрепровождении. Царонг собирал марки и вел переписку с людьми всего мира при помощи сына – лингвиста. Великолепно подобранная библиотека министра включала коллекцию западной литературы. Многие книги достались ему в подарок: каждый европеец, прибывавший в Лхасу, останавливался в его доме и обычно оставлял свои книги хозяину.