— Тогда… тогда я тебе врежу! На его лице появилось нечто вроде веселого изумления, уж больно по-детски прозвучали эти слова, и этого насмешливого и недоверчивого выражения Джолли хватило с избытком. Та самая капля, переполнившая сосуд, соломинка, сломавшая спину верблюда, искра, от которой вспыхнул Большой Лондонский пожар…
Она со всей силы двинула ему по ноге, вложив в удар всю свою ярость, и получилось не просто больно, а очень больно, потому что Артур Фергюсон не сдержал крика боли и выпустил ее руку. Чего она и добивалась. На губах Джолли заиграла наиболее противная, из всех на свете противных улыбок. — Прощай, Артур.
Она повернулась и пошла к выходу, гордо подняв голову и не обращая ни малейшего внимания на изумленные взгляды шокированных посетителей ресторана Романо. Душу Джолли переполняло чувство глубочайшего удовлетворения. Оно не покидало ее довольно долго, ровно до тех пор, пока таксист не повернулся к ней и не спросил, куда ее везти.
Радость как ветром сдуло. Только сейчас девушка поняла весьма неприятную вещь.
После разговора с отцом ей действительно некуда было идти!
— Она меня ненавидит!
С этими словами Артур уставился на Джека, только что вошедшего в его офис. Сам он не так давно вернулся из ресторана. Прихрамывая.
Джек спокойно уселся на стул, скрестив руки на груди.
— Вижу, что ты разрешил эту сложную ситуацию с присущими тебе тактом и дипломатичностью.
Артур только мрачно фыркнул. Какой там такт! Какая дипломатия! Джолли, эта рыжая фурия, с самого начала знала, кто пригласил ее на обед, и наверняка накручивала себя с раннего утра.
Он-то рассчитывал, что все объяснит ей в спокойной и приятной обстановке, но кто-то — наверняка, мсье Жюль, — опередил его, поэтому она пришла не слушать, а мстить. Ссориться. Беситься. Лягаться. Боже, как болит нога! Кто бы мог подумать, что такая хрупкая на вид девушка лягается, словно взбесившийся мул!
Он мрачно посмотрел на брата.
— У меня не было ни единого шанса, Джек. Отец наверняка ей все рассказал, она уже знала, что я сын Маргарет Бранд.
— Бедный Арчи!
— Не смейся, ты и половины не знаешь.
— Не знаю, но надеюсь, что ты все мне расскажешь.
Артура распирали чувства, он должен был с кем-то поговорить, он понятия не имел, что ему делать дальше и должен ли он вообще что-то делать, особенно когда речь шла о Джолли, и именно поэтому он, не задумываясь, выложил Джеку всю историю в ресторане Романо.
— …И тогда она меня лягнула.
Даже рассказывая об этом, Артур все еще не мог поверить, что у девчонки хватило наглости выполнить свою абсолютно детскую угрозу. Он так увлекся, что некоторое время не замечал странных конвульсий, сотрясающих его кузена. Джек прилагал титанические усилия, чтобы не расхохотаться в голос.