ГЛАВА III. Монтальво выигрывает
Повернув на Брее-страат - тогда, так же как теперь, самую красивую из лейденских улиц, - Монтальво остановил лошадь перед большим домом с тремя выступами под круглыми крышами, из которых средний, над главным входом, был украшен двумя окнами с балконами. Это был дом Лизбеты, оставленный ей отцом, где она должна была жить, пока ей не вздумается выйти замуж, со своей теткой Кларой ван-Зиль. Солдат взял лошадь под уздцы, а Монтальво, соскочив со своего места, направился помочь своей даме выйти из саней. В эту минуту Лизбета вся ушла в мысль, как бы ей убежать, но даже если б она решилась на это, являлось препятствие, на которое ее предусмотрительный кавалер обратил ее внимание.
- Ювфроу ван-Хаут, - обратился он к ней, - вы помните, что вы еще на коньках?
Действительно, в своем волнении она забыла об этом обстоятельстве, которое делало бегство невозможным. Не могла же она войти в дом, переваливаясь на вывернутых ногах, как ручной тюлень, которого рыбак Ганс привез с собой с Северного моря. Это было бы слишком смешно, и слуги рассказали бы всему городу. Лучше уж еще некоторое время переносить общество ненавистного испанца, чем сделаться смешной, пытаясь бежать. Кроме того, если бы даже ей удалось попасть в дом прежде него, разве она могла бы захлопнуть дверь перед его носом?
- Да, - отвечала она односложно, - я позову слугу…
Тут в первый раз граф выказал чисто испанскую, исполненную достоинства любезность:
- Не дозволяйте наемнику низкого происхождения держать в своих руках ножку, прикоснуться к которой - честь для испанского гидальго. Я ваш слуга. - сказал он и ждал, преклонив одно колено на покрытой снегом ступеньке.
Нечего было делать: Лизбете пришлось протянуть свою ножку, с которой Монтальво осторожно и ловко снял конек.
«Снявши голову, по волосам не плачут», - подумала Лизбета, протягивая другую ногу.
В эту самую минуту кто-то приотворил дверь за ними.
- Долг… - начал Монтальво, принимаясь за вторые ремни.
Дверь в это время совершенно отворилась, и послышался голос Дирка ван-Гоорля, говорившего довольным тоном:
- Конечно, тетя Клара, это она, и кто-то снимает с нее башмаки…
- Коньки, сеньор, коньки, - перебил его Монтальво, оглядываясь через плечо, и затем добавил шепотом, снова принимаясь за дело, - гм… «платежом красен». Вы представите меня, не правда ли? Мне кажется, так будет удобнее для вас.