- Слава Богу, вы вернулись благополучно! - сказала она. - Каждый раз, как вы идете на собрание, я дрожу, пока не услышу ваших шагов за дверью.
- Какая от этого польза, матушка? - заметил Фой. - Оттого что ты мучаешь себя, ничто не изменится.
- Это делается помимо моей воли, дорогой, - отвечала она мягко. - Знаешь, нельзя быть всегда молодым и беззаботным.
- Правда, жена, правда, - вмешался Дири, - хотя желал бы, чтобы это было возможно: легче было бы жить, - он взглянул на нее и вздохнул.
Лизбета ван-Гоорль давно уже утратила красоту, которой блистала, когда мы впервые увидали ее; но все еще она была миловидная, представительная женщина, почти такая же стройная, как в молодости. Серые глаза также сохранили свою глубину и огонь, только лицо постарело, больше от пережитого и забот, чем от лет. Тяжела была действительно судьба любящей жены и матери в то время, когда Филипп правил в Испании, а Альба был его наместником в Нидерландах.
- Все кончено? - спросила Лизбета.
- Да, - наши братья теперь святые, в раю, радуйся.
- Это дурно, - отвечала она с рыданием, - но я не могу. О, если Бог справедлив и добр, зачем же он допускает, что его слуг так избивают? - добавила она с внезапной вспышкой негодования.
- Может быть, наши внуки будут в состоянии ответить на этот вопрос, - сказал Дирк.
- Бедная фроу Янсен, - перебила Лизбета, - так еще недавно замужем, такая молоденькая и хорошенькая! Что будет с ней?
Дирк и Фой переглянулись, а Мартин, остановившийся у двери, виновато скользнул в проход, будто это он пытался оскорбить фроу Янсен.
- Завтра навестим ее, а теперь дай нам поесть, мне даже дурно от голода.
Через десять минут они сидели за ужином.
Читатель, может быть, еще помнит комнату - ту самую, где бывший граф и капитан Монтальво произнес речь, очаровавшую его слушателей, вечером после того, как он был побежден в беге на льду. Та же люстра спускалась над столом, часть той же посуды, выкупленной Дирком, стояла на столе, но какая разница между сидевшими за столом теперь и тогда! Тетушки Клары давно уже не стало, а вместе с ней и многих из гостей: некоторые умерли естественной смертью, другие от руки палача, некоторые же бежали из своего отечества. Питер ван-де-Верф был еще жив, и хотя власти смотрели на него подозрительно, однако он занимал почетное и влиятельное положение в городе. Сегодня его за столом не было. Пища была обильная, но простая, однако не по бедности, так как дела искусного и трудолюбивого Дирка шли хорошо, и он стоял теперь во главе того медного дела, где прежде был учеником, но потому, что вообще в те времена люди мало думали об изысканности пищи.