(!) зайти за уголок и подмигивал при этом девчонкам, не замечая, как им, детям, неловко.
Голой он видел маму и дома. Она приходила в кухню из ванной, чтоб взять ножницы, или масло, или чашку кипяченой воды.
— Извини! — говорила она. — Но если бы я попросила тебя принести, то ты бы меня тоже увидел.
— Ничего, — бурчал он. Но он так ее любил, а главное, она ему так нравилась — кругленькая, складненькая, — что остальные ощущения просто в душе не помещались.
Когда он увидел ее раздетой сейчас, он просто растерялся от силы разрушения маминого тела. Может, это болезнь в один момент совершает такие порухи? Или жизнь потихоньку, исподволь выбивает из-под человека колышки? Откуда эта вялость и серость кожи, ее понурость, шероховатость? Ведь на самом деле еще не старуха. С какого же момента начинается такое обрушение?
— Она будет такой же, — говорит мама, продолжая начатое, — и очень скоро.
Он считает. Они были на Истре, когда ему было семь лет, перед его школой. Значит, маме было тогда столько, сколько сейчас Дине. Мысль ошеломляет, но уже через секунду он понимает, что это не имеет никакого значения. Какой она ни будь в будущие годы — он будет ее любить. И его любовь задержит старение ее клеток, или что там происходит в организме, он встанет на пути самой природы, если надо. Вон Филипп Киркоров…
— Ты не Филипп Киркоров, — говорит мама абсолютно звонким и молодым голосом, будто слышит его мысли. — У вас не будет столько денег, чтоб стать наперерез времени. И тебе придется приносить ей тазик, и уже она будет свисать в него стареющими сиськами…
Он выбегает на улицу. Мама кричит ему вслед, что это еще малость, какую она может сказать. Она видела Динину мать, а дочери повторяют родительниц. Мальчик уходит с собакой. Псина тычется в него носом. У нее печальные глаза. Что значит — она видела ее маму? Конечно, та старушка. Ей уже лет шестьдесят, не меньше. Его вот бабушка уже умерла к этим годам. Да не хочет он никого видеть, не хочет он знать, что будет потом. Может, потом будет конец света. Ему хочется спать, а, заснув, умереть.
Девочка бежала к дому, но в последний момент она завернула во двор к мальчику. Она тихо вошла в дачу. Он дремал на диванчике на террасе, видимо, забыл закрыть дверь. На полу лежала собака. Она подняла голову и тихо проворчала, но девочка погладила ее, и та лизнула ей руку. Все-таки она помнила, что именно эта рука спасла ее от плохого человека и привела к хорошему. Замечено, что ни сволочизм времени, ни его варварство, ни убийства не отразились на чувстве благодарности собак. И это вопрос вопросов, на который мы не получим ответа. Он нам неинтересен. Мы будем отрывать друг другу носы, выдергивать руки-крылья, топориком будем влезать в лоб другому, чтоб посмотреть на самое беспомощное и, как оказывается, бесполезное явление — мозг. А нам бы вызнать тайну собак… Но уже поздно. В нас уже крепко живет Гитлер и Сталин. И мы изо всех сил учимся носить маски, чтобы убивать без антимоний своих родителей, детей, любимых женщин и преданных собак.