— Это не важно. В доме всегда есть слуга, который может проводить редкого гостя, а завсегдатаи знают дорогу сами.
В какую-то секунду выражение его лица изменилось, и теперь перед ней предстал Син-повеса, со смутной чувственной улыбкой.
— Похоже, я попадаю в категорию редких гостей.
Он, кажется, совсем забыл, что она тоже оказалась в Графтон-Хаусе впервые.
— Я нашла дорогу сама, — сказала Виктория, желая напомнить ему, что он должен поддерживать ее, а не наоборот.
— Мы должны исправить это. Я уже достаточно ознакомился с домом, чтобы показать его вам, когда вы захотите. Возможно, завтра.
— Возможно. Но завтра я должна посетить благотворительный завтрак.
Он поднял бровь.
— У меня сложилось впечатление, что завтра мы собирались уехать из города.
«Пропади все пропадом», — подумала она.
— Я тоже так и предполагала, но завтрак был намечен несколько месяцев назад, и я согласилась участвовать в нем задолго до того, как встретила вас. Если уж я осталась в Лондоне, то должна на нем присутствовать. Вы говорили, что мне не нужно менять мои светские привычки. — Виктория смотрела в свою тарелку, когда Майло подавал божественно пахнущего жареного фазана. — Вы можете сопровождать меня, если пожелаете.
Синклер фыркнул.
— На благотворительный завтрак? Удивлен, что вас втянули в это дело, но я еще не сошел с ума.
Этого было более чем достаточно.
— Меня никто не втягивал в это, милорд, — возразила она, сжав в руке вилку. — Я занимаюсь эгим добровольно. Именно в этом и состоит благотворительность — отдавать часть себя.
Маркиз усмехнулся, смакуя жареного фазана.
— Тогда эта птица тоже посвятила себя благотворительности. Она определенно отдала себя. И она чертовски вкусна.
Девушка взглянула на собравшихся слуг. Если ему было безразлично, какое впечатление он производит на них, тогда и ее не заботило, каким тупым он выглядит.
— Если вы смешиваете поедание птицы с благотворительной деятельностью, могу вообразить, насколько ваша преданность Англии была поколеблена, пока вы находились в Европе.
Он застыл, затем медленно положил на стол нож и вилку, не сводя с нее глаз.
— Моя преданность?
— Да. Почему вы оставались по Франции, когда вся остальная Англия была в состоянии войны с ней?
Синклер молчал, затем, расслабив плечи, продолжил трапезу.
— Моя преданность никогда не вызывала сомнений.
— И это печально. — Виктория отодвинулась от стола и встала. — Извините, но я покину вас сегодня пораньше.
На этот раз он даже не взглянул на нее.
— Спокойной ночи, Виктория.
— Спокойной ночи, Синклер.