Я подхватила Кэрри и посадила ее на колени, крепко прижимая к себе ее маленькое теплое тело, и пригладила влажную прядь ее золотых волос, упавшую на лоб. Было видно, что бедняжка потупила глаза, надула похожие на розовый бутон губки.
Взгянув на Кори, прислонившегося к Кристоферу, я сказала:
— Близнецы устали, мама. Их пора кормить ужином.
— У нас еще достаточно времени, — нетерпеливо заявила она. — Мы должны все спланировать, упаковать одежду, потому что уже сегодня мы должны успеть на поезд. Все наши носильные вещи надо уместить в два чемодана. Поэтому я рекомендую вам взять с собой любимые вещи и только те игрушки, с которыми вы действительно не можете расстаться. И не больше одной игры. Я куплю вам столько, сколько вы захотите, когда мы приедем. Ты, Кэти, выберешь игрушки и одежду, которая больше всего нравится близнецам. Постарайся отбирать как можно меньше. Мы не сможем взять с собой больше четырех чемоданов. Еще два нужны для моих вещей.
Боже праведный! Итак, все это было взаправду. Мы действительно уезжали, оставляя почти все. Мы четверо могли унести только то, что поместится в два чемодана. Одна моя кукла по имени Рэйди Эни занимала полчемодана. И в то же время я не могла оставить ее, мою любимую куклу, которую папа подарил мне еще в три года! Я поневоле всхлипнула.
Пораженные мы сидели на диване, уставившись на маму. Ей стало ужасно неловко, и, вскочив с места, она начала мерить шагами комнату.
— Я ведь уже говорила, что мои родители очень состоятельные люди.
Она пыталась снова бросить на нас с Кристофером ободряющий взгляд, но быстро повернулась и спрятала лицо.
— Мама, — сказал Кристофер, — что-то не так? Я удивилась, что он задал ей этот вопрос. И так было все ясно, что все было не так.
Она ходила из стороны в сторону, и ее длинные изящные ноги время от времени появлялись из прорези в блестящем черном халате. Даже в трауре, одетая во все черное, она была красива, ее не портили даже тени под обеспокоенными глазами. Она была так прекрасна, и я так любила ее: о, как я любила ее тогда.
— Правда, есть одна маленькая деталь, о которой я должна поставить вас в известность до того, как вы встретите моего отца — вашего дедушку. Много лет назад, когда мне было восемнадцать, я совершила серьезный проступок, который очень рассердил дедушку, и мама его также не одобрила, но она и так ничего не оставила бы мне, поэтому она не считается. Но дедушка из-за того, что я сделала, вычеркнул меня из своего завещания, и поэтому теперь мне ничего не перейдет по наследству. Ваш папа всегда остроумно называл это «лишить расположения». Он всегда пытался представить все в лучшем свете и часто говорил, что это не имеет значения.