Я была из тех детей, которые ищут чудеса вокруг себя. Я очень хотела верить в ведьм, волшебников, людоедов, великанов и магические заклинания, и не желала, чтобы какие-нибудь научные исследования лишили мир волшебства. Я еще не догадывалась, что мне придется жить в мрачном замке, находящемся во власти ведьмы и людоеда. Я не знала, что современные злые волшебники с успехом используют деньги вместо заклинания.
День за шторами клонился к закату, и мы снова сели за стол. В нашем распоряжении были жареная курица (холодная), картофельный салат (теплый) и зеленые бобы (холодные и жирные). Мы с Крисом съели почти все, невзирая на непривлекательный вид пищи, а близнецы только поковырялись в своих порциях, постоянно жалуясь, что все было невкусным. Мне показалось, что если бы Кэрри поменьше говорила, Кори съел бы больше.
— Апельсины не выглядят подозрительно, — сказал Крис, протягивая мне один, чтобы очистить, — и не должны быть горячими. Вообще, апельсины — это жидкое солнце.
На этот раз его слова пришлись очень кстати. Теперь близнецы могли хоть что-то съесть с удовольствием: жидкий солнечный свет.
Наступил вечер, ничем не отличающийся от дня. Мы включили все четыре лампы и маленький ночник в виде розы, который мать взяла для близнецов, не любивших темноты.
Когда они проснулись, мы одели их в чистое, причесали, помыли им лица, и теперь, сидя на полу, занятые головоломкой, они смотрелись хорошенькими и привлекательными. Головоломки были старые, и они точно знали, какую часть соединять с какой, поэтому в основном шло соревнование на скорость: кто первый соберет больше фрагментов.
Вскоре, однако, игра им наскучила, и мы, посадив обоих на одну кровать, начали развлекать их историями, которые придумывались на ходу. Но и это близнецам быстро надоело, хотя мы были готовы продолжать, чтобы посмотреть, у кого лучше работает воображение. Следующими пошли в ход маленькие грузовики и легковые машины, извлеченные из чемоданов. Близнецы начали возить их по полу из Нью-Йорка в Сан-Франциско по маршруту, огибавшему кровати и проходившему между ножками стола, и снова испачкались. Когда мы совсем устали от них, Крис предложил сыграть в шашки, а близнецам посоветовал перевозить апельсиновую кожуру во Флориду, которая находилась в мусорном ведре.
— Ты можешь играть красными, — объявил он. — В отличие от тебя, я не верю, что черный — несчастливый цвет.
Я обиженно нахмурилась. Кажется, целая вечность прошла между рассветом и сумерками, и эта вечность меня необратимо изменила.
— Я не хочу играть в шашки! — гадко ответила я.