Джори засыпал меня вопросами:
— Где это ты был? Что ты там делал? Я видел, как ты говорил с этим старым дворецким. Что он говорил тебе?
Я был перед ним, как мышь передо львом. Но я припомнил, как поступал в таких случаях Малькольм.
Я сделал ледяное выражение лица и проговорил:
— У нас с Джоном Эмосом секреты, которые не твоего дрянного ума дело.
Джори застыл. Я спокойно пошел дальше.
Под раскидистым деревом мама укачивала Синди в детском гамаке. Слюнявые девчонки должны быть привязаны, чтобы не вывалились.
— Барт! — позвала мама. — Где ты был?
— Нигде! — рявкнул я.
— Барт, мне не нравится твоя грубость.
Я направил мой мощный взгляд на Синди, думая, что смогу, как Малькольм, испепелить ее. Но тут я увидел, что голубая рубашонка Синди даже не достает до верха се белых шортов, и виден пупок! Грех показывать голос тело. В Библии Создатель приказал Адаму и Еве надеть одежду и закрыть свое греховное тело. Или моя мама такая же грешница, как та Коррин, что убежала со своим любовником?
— Барт, не гляди на меня так, будто не узнаешь.
Мне на ум пришла одна из любимых цитат Джона Эмоса. Понемногу я начинал понимать промысел Божий в отношении людей.
Я сказал:
— Имей в виду, мама: Господу известно все, и он всем воздаст по делам их.
Мама почти подпрыгнула:
— С чего это ты говоришь такое?
Как она трепещет, подумал я. Я повернулся, чтобы обозреть все эти голые статуи в этом Саду Греха. Голые люди — вот что не дает Малькольму спокойно спать в могиле, подумал я.
Но все же я любил ее. Она была моя мама; иногда она приходила поцеловать меня на ночь и послушать мои молитвы. До Синди она любила меня больше и проводила со мной больше времени. И никаких «любовников» у нее я не видел.
Я не знал, что теперь оказать.
— Хочу спать, — бросил я и ушел, чувствуя себя неловко и неуютно.
Я был в разрыве со всем миром. А что, если то, о чем пишет Малькольм и говорит Джон Эмос — правда? Неужели она грешница и заставляет мужчин грешить? А так ли это плохо — грешить? Ведь животные не грешат. Эппл — ведь он не может быть грешником.
В комнате Джори я остановился перед большим аквариумом, в котором серебристые пузырьки воздуха образовали красивый фонтан, как в шампанском, которое однажды мама дала мне попробовать.
В моем аквариуме рыбки не жили, а у Джори, наоборот, никогда не умирали. В моем пустом аквариуме находился только игрушечный пиратский бриг. Аквариум Джори переливался всеми красками: там стоял игрушечный замок и росли настоящие морские джунгли. Его рыбки плавали среди кораллов.
У Джори было все лучшее. Все лучше, чем у меня. Я не хотел больше быть Бартом. Барт теперь должен был забыть о Диснейленде: Бог накажет за то, что забыл об ответственности! Даже любимое животное и то оказывалось тяжелой обязанностью.