— Как? Неужели вы ожидали меня?
— Конечно, и доказательством может служить то, что я именно ради вас отсрочил свой завтрак, а теперь мы можем сейчас же сесть за стол. Будьте спокойны, мы позавтракаем с вами по-французски!
— Вы очень любезны, и я весьма ценю ваш милый, сердечный прием, но уверены ли вы в том, что не ошибаетесь?
Он весело расхохотался, и его примеру тотчас же последовали хором три других господина, находившиеся тут же, в магазине.
Это были служащие или, вернее, компаньоны господина Сойе — один француз и два бразильца, как я узнал впоследствии.
— О-о, здесь вас все знают, вы — Гюстав Эмар, романист и бытописатель; ваши книги ходят здесь по рукам и на французском, и на португальском языке. Вас очень любят в Бразилии — вы сами вскоре в этом убедитесь… Теперь вы видите, что я не ошибаюсь? Мало того, я вам скажу, что вы имеете при себе письмо моего закадычного приятеля и друга господина Жено, адресованное на мое имя, — не так ли?
— Да, все это совершенно верно, — подтвердил я. — А вот и то письмо, о котором вы только что упомянули, — добавил я, подавая ему письмо.
— Прекрасно! Мы успеем его прочесть и после! — воскликнул Сойе, кинув его в ящик стола.
— Надеюсь, теперь вы довольны? — добавил он, обращаясь ко мне.
— Да, но не совсем, я желал бы знать, кто мог сообщить вам все подробности того, что было говорено между господином Жено и мною, и как это могло случиться, что вы ожидали меня?
— Вчера, часов около трех пополудни, ко мне зашел мой хороший приятель, доктор Лежандр…
— А-а… ну, теперь я понимаю!
— Видите, как все просто!
— Действительно… но вы изволили сказать, что думали и беспокоились обо мне вчера.
— Да, я подыскивал вам квартиру!
— И вы нашли что-нибудь подходящее?
— Конечно, но мы поговорим об этом после завтрака, теперь же я положительно умираю от голода, а вы?
— И я тоже!
— Ну, так скорее за стол!
Господин Сойе ввел нас в маленькую комнатку, смежную с магазином, где уже был накрыт стол, сервированный на пять персон.
Все мы сели за стол. Красавец раб, почти белый, прислуживал какому-то бразильцу, у которого господин Сойе нанимал его за известную помесячную плату. Раб этот прекрасно говорил по-французски и, видимо, отлично исполнял свои обязанности.
Завтрак был незатейливый, но сытный и вкусный, прекрасно приготовленный и приправленный чистосердечным добродушным весельем, за которым не чувствовалось никакой задней мысли.
Разговор вертелся главным образом вокруг Франции и, преимущественно, Парижа — от меня хотели слышать последние новости, и я охотно делился всем, что знал сам. Мы пили за республику, за Греви