На это имеется масса причин, весьма сложных, но, конечно, главнейшие из них — дурные правительства, нелепые революции и воровство, грабеж казны, возведенный в степень своего рода профессии.
Часов в шесть мы вышли из конфитерии и отправились обедать.
— Ну как вы себя чувствуете теперь? — осведомился доктор Бриссей.
— Право, — ответил я, смеясь, — я чувствую себя прекрасно, мало того, полагаю, что буду даже в состоянии отлично пообедать.
И это было действительно так: я не ощущал ни малейшего недомогания.
ГЛАВА XII. Продолжение предыдущей главы
Ресторан «FreresPriveneaux», который содержит известный всему городу Моро, бывший зуав21, — бесспорно, лучший ресторан в Рио. Он помещается на улице Овидор, то есть в самом модном и людном квартале; вход с переулка, но лестница прекрасная, напоминающая европейские. Общая зала роскошно убрана богатыми зеркалами и освещена газом, так что невольно можно подумать, что находишься в одном из ресторанов Парижа, у Петерса или Бребана. Прислуга превосходная, сервировка отличная, но цены очень высоки; что же касается стола, то кухня оставляет желать очень многого, если только вы не знакомы лично с хозяином и не пользуетесь его особой благосклонностью.
Сам Моро — человек весьма неглупый и в настоящее время страшно богатый; несколько лет тому назад он выстроил себе роскошную виллу в Тижуке, которая обошлась ему в четыреста тысяч франков. Виллу эту он назвал виллой Моро; у меня еще будет случай сказать о ней несколько слов. Мы прекрасно пообедали. Здесь держат две кухни: французскую и бразильскую, — мы, конечно, предпочли первую. Вина, принесенные нам к столу самим господином Моро, были превосходного качества — очевидно, он был очень расположен к обоим моим сотрапезникам. После обеда мы отправились в Альказар, где давали в этот день Синюю Бороду, но эта милая оперетка была почему-то перекроена на бразильский лад и превратилась в непристойную буффонаду, возбуждавшую во мне одно лишь отвращение.
В одиннадцать часов мы вышли из театра и отправились к Дерошу выпить по кружке пива. Конфитерия была почти пуста; кроме двух-трех посетителей, куривших сигары за кружкой пива, не было никого.
Оказалось, что один из этих меланхолических курильщиков был знаком моим новым приятелям, и они тотчас же поспешили представить меня ему. Это был генеральный консул Швейцарии, прелестнейший и умнейший человек, с которым я с первого же раза подружился.
Ночи в этих странах прекрасные, теплые, ароматные, и гулять ночью несравненно приятнее, чем днем, — оттого-то в Рио масса гуляющих по ночам.