— Пусть дон Торрибио объяснится яснее, — сказал он спокойным голосом.
— А кто виноват, кабальеро, что я вынужден говорить загадками? Вы сами создаете вокруг себя таинственность.
— Довольно, кабальеро! — вскричал дон Педро. — Дальнейшее продолжение разговора об этом будет для меня смертельным оскорблением.
Молодые люди почтительно поклонились и отошли друг от друга, обменявшись однако зловещими взглядами.
— Ну, полковник, — продолжал дон Педро, обратившись к коменданту, чтобы загладить впечатление, произведенное этой неприятной ссорой, — какие известия из Киюда? По-прежнему ли спокойна Мексика?
— Наш великий Санта-Анна, — ответил полковник, с трудом переводя дух в своем тесном мундире, — опять разбил дерзкого генерала, осмелившегося взбунтоваться против него.
— Слава Богу! Может быть, это приведет к установлению спокойствия, в котором так нуждается торговля.
— Да, — заметил один богатый асиендер, сосед дона Педро, — сообщение стало столь затруднительным с некоторых пор, что невозможно переправить никакой груз.
— Что, опять краснокожие зашевелились? — встревожено спросил находившийся среди гостей торговец.
— Да нет, — перебил его комендант. — Никакой опасности не существует. Они получили такой жестокий урок, что теперь долго еще будут помнить.
Едва заметная улыбка тронула губы дона Фернандо.
— Вы забываете Тигровую Кошку и его сообщников, — сказал Он.
— О! Тигровая Кошка — разбойник, — с живостью отозвался полковник. — Сейчас правительство готовится к грандиозной операции против него, чтобы раз и навсегда покончить с этой шайкой разбойников.
— Прекрасно придумано, — заметил дон Торрибио с многозначительной усмешкой, — давно пора очистить границу от населяющих ее негодяев.
— Я совершенно с этим согласен, — спокойно сказал дон Фернандо, улыбнувшись с тем же многозначительным видом.
— Неужели вы думаете, что индейцы способны серьезно опустошить провинцию? — спросил торговец.
— Гм-м! О краснокожих существует явно ошибочное мнение. По-моему, это довольно жалкие существа, — с важным видом изрек дон Антонио.
Дон Фернандо опять улыбнулся одновременно горькой и зловещей улыбкой.
— Сеньор комендант, — сказал он, — вы совершенно правы. Я думаю, индейцы поступят благоразумно, если будут обретаться в своих селениях, иначе им не миновать беды.
— Вот именно! — воскликнул комендант.
— Сеньорита! — сказал дон Торрибио, обратившись к донне Гермосе, — можно ли вас попросить спеть нам эту восхитительную арию из «Черного Домино», которую вы исполнили с таким совершенством несколько дней назад?
Девушка из-под своих бархатных ресниц бросила быстрый взгляд на дона Фернандо и прочитала в устремленных на нее глазах безмолвную, но страстную просьбу. Тогда, не колеблясь, она села за фортепьяно и чистым, сочным голосом пропела арию из третьего акта.