Охотник, которого также называли еще и доктором, в свою очередь осмотрел больного:
— Да, он даже довольно быстро поправится, только кисть левой руки страшно истерзана и кость предплечья в двух местах сломана. Поэтому нужно сделать операцию, отнять руку выше локтя, иначе начнется гангрена.
— Я надеюсь, что вы не станете с ним возиться? Пускай околевает, как собака! Ведь он получил эти увечья в то время, когда сделал попытку вас убить! — сказал молодой индеец.
— Из этого не следует, что я его оставлю умирать, не оказав ему помощи. Этот человек хотел меня убить, говорите вы — пусть будет так; а я его вылечу — каждый из нас будет мстить по-своему. Неужели вы не находите, что он довольно наказан?
— Нет! — ответил молодой человек. — Мы, индейцы, когда змея ужалила или только намеревается ужалить нас, стараемся размозжить ей голову; щадить своего противника значит поощрять его на новые злодейства.
— Может быть, вы и правы; но время не терпит. Ляфрамбуаз и вы, молодой человек, положите этого несчастного на стол и держите его крепко, пока я буду оперировать. К счастью, он потерял сознание и мешать мне не будет.
Тем временем на дворе стало совершенно светло. Открыли ставни и развели огонь в камине.
В ту минуту, когда Темное Сердце уже хотел приступить к операции, послышался приближавшийся топот коня, и вскоре Железная Рука вошел в комнату.
— Ого! — сказал он. — Тут без меня опять что-то случилось!
— Да, он хотел убить меня, но, спасибо собакам, они за меня вступились.
— Вот так умницы! — вскричал вошедший, лаская собак. — Как бы только они не взбесились от того, что покусали эту гадину! Ну а ты, как водится, собираешься платить за зло добром, не правда ли?
— Ну, положим, добро будет несколько отрицательного свойства; я сделаю ему ампутацию руки.
— Какой руки, правой?
— Нет, левой.
— Жаль! Что бы тебе стоило, уж заодно, и правую отпилить?
— Как тебе не стыдно издеваться над умирающим!
— Ну, у меня запас жалости не настолько велик, чтобы тратить ее на подобного негодяя, который не останется в долгу, когда выздоровеет, и всадит тебе кинжал в сердце в благодарность за свое спасение.
Операция прошла, как нельзя лучше, затем, позавтракав вместе со всеми, алькад-майор Тубакского президентства стал собираться в путь со своим семейством. Охотники предложили проводить его до мексиканской границы, и предложение это было принято доном Кристобалем с большой благодарностью. В конюшне разбойники оставили пять лошадей, и потому все могли удобно разместиться; девочка села на одну лошадь с братом, и маленький отряд двинулся в путь, простившись с хозяином, который неохотно расстался с дорогими гостями.