Два дня прошло со времени событий, переданных нами в предыдущей главе.
В селении кайнахов дело идет к ночи.
Там сильная суета: готовится экспедиция.
Ночь стоит светлая, звездная. Перед каждой хижиной разведены костры, распространяющие яркий красноватый свет, от которого светло во всем селении.
Оно представляет собой странное и поразительное зрелище со своим суетливым населением, которое кишит и снует во все стороны, озаренное красными отблесками костров.
Граф де Болье и Меткая Пуля, с виду совершенно свободные, тихо разговаривали между собой; они сидели на земле, прислонившись спиной к стене хижины.
Давно уже вышел срок, в течение которого граф обязался быть пленником на слово, однако индейские вожди удовольствовались тем, что отняли у охотника и у него оружие, по-видимому не обращая на них больше никакого внимания.
На большой площади разведены два огромных костра. Вокруг первого, разложенного перед хижиной совета, сидят Белый Бизон, Серый Медведь, Красный Волк и еще трое или четверо главных вождей племени.
Вокруг другого костра человек двадцать воинов безмолвно курят трубки.
Таков был вид селения кайнахов в тот день, когда мы снова приступаем к нашему рассказу, часов в девять вечера.
— Зачем позволять бледнолицым блуждать по селению? — спросил Красный Волк.
Серый Медведь улыбнулся.
— Разве у белых ноги газели или, может, орлиный глаз, чтобы отыскать свой затерянный след в прерии?
— Мой отец прав, если говорит о Стеклянном Глазе, — настаивал Красный Волк, — но Меткая Пуля одарен храбростью краснокожих.
— Да, один он старался бы бежать, но он не бросит своего друга.
— Друг может следовать за ним.
— У Стеклянного Глаза мужественное сердце, но слабые ноги, он не умеет ходить по прерии.
Красный Волк опустил голову, как будто убежденный, и больше не возражал.
— Настал час выступления, союзные нам народы идут теперь к месту сходки, — мрачно сказал Белый Бизон. — Девять часов, сова прокричала два раза, и луна всходит.
— Хорошо, — ответил Серый Медведь, — сейчас станут выкуривать лошадей, а там и в путь отправимся.
Красный Волк пронзительно свистнул.
При этом сигнале двадцать всадников вихрем примчались на площадь и, гарцуя, направились к тому костру, вокруг которого двадцать воинов, сидя на корточках, обнаженные до пояса, молча курили.
Эти воины, тоже кайнахи, оказались без лошади по какой-нибудь случайности — вследствие боя или болезни; всадники были их приятелями, каждый из которых перед экспедицией хотел подарить коня своему другу.
Гарцуя вокруг курильщиков, которые, по-видимому, не обращали на них внимания, каждый всадник высмотрел того, кому хотел отдать лошадь, и удары кнута посыпались на голые плечи бесстрастных воинов.