Но, несмотря на это, среди всех этих молодых девушек находилась одна, о которой мы уже говорили и которая благодаря своему привлекательному характеру, веселости и беспечности достигла того, что сделалась любимицей всех и настолько приобрела благоволение своих сторожей, что пользовалась полнейшей свободой, правда — не выходящей за пределы лагеря, но не мешавшей этому бедному ребенку быть счастливой.
Этой молодой девушке было около восемнадцати лет, она была высокого роста и хорошо сложена; черты ее лица были правильны и дышали такой откровенной наивностью и смелостью, что невольно привлекали к себе и заставляли любоваться ею. В ее больших голубых глазах проглядывало лукавство, а ее белокурые волосы ниспадали длинными косами чуть не до самых оконечностей ног. Ее звали Гарриэта Дюмбар; она была уроженка Ирландии, из окрестностей Дублина. Ее родители были бедные фермеры, которым на своей родине приходилось чаще всего довольствоваться простыми овсяными лепешками, а не белым хлебом, и которые, следуя примеру своих соотечественников, переселились в Америку с целью улучшить свое положение, бывшее столь непривлекательным в Ирландии.
Не успели они еще пристать к нью-йоркской пристани, как их здоровье, сильно расшатанное разными бедствиями, заметно ухудшилось, и они заболели в стране, где были чужды для всех. Через месяц они умерли, как говорили, от тифа, но на самом деле от голода, не оставив ничего даже на свои похороны и покинув в этой негостеприимной стране без всяких средств к жизни свою дочь.
Через три или четыре дня после смерти своих родителей Гарриэта Дюмбар была похищена в восемь часов вечера на Бродвее — этого любимого и модного гулянья всей лучшей нью-йоркской публики, в ту самую минуту, когда она хотела продать пояс своей покойной матери, чтобы купить себе кусок хлеба.
Сначала молодая девушка была очень напугана этим похищением, предполагая, что попала в руки воров или убийц. Самые мрачные мысли овладели ее мозгом, и она заливалась горькими слезами.
Но между тем ее похитители обращались с ней гораздо лучше, чем она могла подумать, и даже берегли ее и ласкали как-то почтительно. Она была увезена за город и помещена в доме, находившемся между двумя садами, окруженными такими высокими стенами, что снаружи их было почти невозможно заметить. В этом доме Гарриэта Дюмбар была принята двумя уже пожилыми дамами, которые поцеловали ее, заставили рассказать историю ее жизни, поплакали вместе с ней о ее родителях и, наконец, меньше чем в два часа так овладели рассудком молодой девушки, что она полюбила их всеми силами своей души.