На нем был надет обычный костюм канадских охотников — голубая полотняная блуза, расшитая белыми нитками. Эта блуза, стянутая поясом из крокодиловой кожи, не стесняла его движений, чего нельзя сказать про европейское суконное платье. За поясом у него виднелись нож с роговой рукояткой, штык, мешок с пулями и пороховница. Затем на нем были надеты панталоны из грубой крашенины. Индейские мокасины из лосиной кожи защищали его ноги от колючих игл терновников. Большая кожаная сумка, очень похожая на обыкновенные охотничьи сумки, висела через правое плечо. Наконец, в руке он держал длинное ружье, приклад которого затейливо был изукрашен набитыми в него маленькими гвоздиками с медными позолоченными головками.
Этот типичный представитель канадского охотника, в котором индейская и европейская кровь смешались до такой степени, что почти невозможно было различить, какая именно кровь в нем преобладает, по-видимому, чувствовал себя прекрасно среди дикой и в то же время роскошной природы. Здесь в лесу он был, как рыба в воде.
Бержэ был потомком тех нормандских колонистов, которым первым пришлось бросить свои дома, отнятые у них англичанами, и удалиться на север в леса, где они отважно стали вести жизнь, полную опасностей. Впоследствии они получили прозвище «горелое дерево, головешка» благодаря темному цвету кожи, явившемуся результатом скрещения рас.
По внешнему виду довольно трудно было определить, сколько именно лет Бержэ. Собеседнику графа де Жюмонвиля можно было дать как тридцать пять, так и пятьдесят лет.
Видя, что охотник не решается почему-то говорить о том, что у него на душе, капитан продолжал:
— Ну, говори же, в чем дело?! Все распоряжения на ночь сделаны… Наши молодцы поужинали, и теперь пусть они отдохнут и выспятся. Двух часовых вполне достаточно для охраны общей безопасности и поддержания огней.
Канадец молча покачал головою.
— Нет? — спросил офицер.
— Нет! — отвечал Бержэ.
— Что же такое еще случилось?
— Извините, но…
— Что такое?
— Теперь нельзя спать всем.
— Я и сам прекрасно вижу это, — сказал, улыбаясь, граф де Жюмонвиль. — И если ты будешь говорить все так же загадками, мы проговорим с тобою до самого утра.
— Теперь совсем не время смеяться, — заметил канадец серьезным тоном.
Французский офицер хорошо знал своего подчиненного. Зная, что Бержэ не станет тратить слова попусту, он перестал смеяться.
Затем канадец прибавил:
— Капитан, нужно осмотреть окрестности.
— Какие окрестности? Разве здесь не настоящая пустыня? Какому черту придет в голову искать нас здесь?
— Я никого не боюсь.