— Я думала, что ты ему позвонишь.
— Ладно. — Коннор покачал головой. — Ты можешь найти кого-то другого… Лендон! Грант Лендон.
— Кто?
Имя из далекого прошлого соскочило с его языка прежде, чем он успел подумать. Но, подумав, он понял, что не зря вспомнил его. Грант был старым другом. Старым настоящим другом, с которым он познакомился, когда стоял на полпути между уходящей юностью и многообещающим будущим.
— Ты встречала его в Нью-Йорке. Он заходил к нам пару раз, когда я еще учился в школе адвокатов. Помнишь?
Помнит ли она? Натали едва не рассмеялась, И не расплакалась в то же время. Как она могла забыть Нью-Йорк? Коннор пропадал целый день в школе, а по ночам сидел, склонившись над учебниками. Она тогда работала в ресторане, где жир на сковородках не отмывался с доисторических времен. Крошечная квартирка на Восьмой улице, где вода всегда урчала в трубах, а тонкие стены транслировали каждый звук из соседней квартиры.
Но они были счастливы. Дни пролетали радостно и легко. Какое было счастье просыпаться и видеть его лицо, знать, что она его жена…
А по ночам засыпать в его объятиях.
— Нат?
Она подняла затуманенные слезами глаза.
Коннор подошел к ней и остановился на расстоянии дыхания. Улыбнулся. Нежно приложил ладонь к ее щеке.
— Нат, ты помнишь Нью-Йорк? — спросил он.
Как он вдруг засветился. Неужели он думает, что так может продолжаться дальше? Теплое слово.
Улыбка. Нежное прикосновение. И она должна сдаться, растаять, оказаться в его руках. И забыть, что она теперь только красивая побрякушка. Украшение. Вот кем она теперь была для него.
А когда-то она была женщиной из плоти и крови. Его женой. Полноценным человеком, с которым он обсуждал свои дела, строил планы.
И он предпочитал проводить время с ней вместо того, чтобы ловить шанс втереться в общество Больших Людей или засняться на открытии очередного курорта под ручку с какой-нибудь молоденькой смазливой мисс Самоа.
Натали отпрянула от него.
— Помню, как же. Вшивая квартирка. Вода, гремящая в трубах. Шум из соседней квартиры и мои немытые, липкие волосы. Как я могла все это забыть?
Глаза Коннора сделались невидящими.
— Понятно. Гонг отбил первый раунд.
— Поясни.
Он натянуто и очень неприятно улыбнулся.
— Первый раунд, где хрупкая, измученная тяжкой жизнью жена предъявляет мужу список своих жертв.
Натали задрала голову.
— Какая прекрасная мысль, — сказала она ласково. — Я обязательно составлю такой список для Джима. — А я не забуду попросить Гранта, чтобы он нашел способ сохранить при мне все ценности.
— Я не сомневаюсь в этом, — процедила она сквозь зубы.