— Я вполне уверен, что записка была, — отвечаю я. — Может, я и галлюцинирую, но явно не сегодня.
Мартин устало оглядывается на Леона.
— Ну… м-м… ладно, э… ага, я где-то минут через двадцать освобожусь и… гхм… — И оператору: — А дымовая машина так и накрылась?
Оператор сухо отвечает с пола:
— Накрылась дымовая машина.
— Ага, ну ладно. — Мартин смотрит на свои «свотчи» и говорит: — Надо только этот кадр правильно снять и… — Он повышает голос, но лишь слегка: — Леон уперся, как осел. Да, Леон? — Мартин медленно проводит ладонями по лицу.
Из противоположного угла Леон, оторвав взгляд от пистолета, очень медленно продвигается к Мартину.
— Мартин, я не собираюсь прыгать с этого ебаного стола на этот ебаный пол, смотреть в эту ебаную камеру и подмигивать. Ни за какие коврижки. Это, ебаный в рот, неубедительно.
— Говно на палке, ты четыре раза сказал «ебаный», — замечает Мартин.
— Ох, блин, — отвечает Леон.
— Ты это сделаешь, понял? — говорит Мартин вроде как по серьезу.
— Нет, Мартин, и не подумаю. Это тупизм, и я этого делать не буду.
— Но ты снимался с поющими жабами, — возражает Мартин. — Ты в одном клипе превращался сначала в офигевшее дерево, потом в тарелку с водой, а потом в трепливый банан.
Кто-то из группы замечает:
— Он дело говорит.
— И что теперь? — пожимает плечами Леон. — У тебя, Рокко, вообще вирусный герпес.
— Кто-то забыл, что я здесь режиссер? — вопрошает Мартин, ни к кому не обращаясь.
— Слушай, придурок, я эту ебаную песню написал. — Леон смотрит на девушку, которая его как бы знает, — она сидит на своей куче подушек. Девушка улыбается Леону. Тот смотрит на нее сконфуженно, отворачивается, снова смотрит на девушку, снова отворачивается, снова на девушку, снова отворачивается.
— Леон, — говорит Мартин. — Послушай, в клипе без этого кадра нет никакого смысла.
— Ты не понял: я не хочу, чтобы в нем был смысл. В нем не должно быть смысла, — говорит Леон. — Что ты мелешь? Какой еще смысл? Господи боже. — Леон поворачивается ко мне. — Ты знаешь, что такое смысл?
— Нет, — отвечаю я.
— Видишь? — с упреком говорит Леон.
— То есть ты хочешь, чтобы стадо тормозов в Городе-Имя-По-Вкусу, штат Небраска, отвалив челюсть таращились на твой клип по «Эм-ти-ви» и не понимали, что все это шутка, что ты не по правде пулю вогнал своей девчонке в башку и пристрелил парня, с которым она тусовалась? А? Ты это не по правде, Леон. Тебе нравилась девчонка, которой ты пулю вогнал в башку. Девчонка, которой ты пулю вогнал в башку, была твой цветочек, Леон. Твой имидж, Леон. Я просто помогаю тебе отразить твой имидж, понятно? То есть имидж милого дружелюбного парня из Анахайма, который, блядь, совсем с катушек съехал. Вот так и сделаем. Кому-то на этот сценарий понадобилось четыре месяца — месяц на каждую минуту. Впечатляет, если вдуматься. И речь идет о твоем имидже, — настаивает Мартин. — Имидже, имидже, имидже, имидже.