– Достаточно хороша для человека, который провел здесь все свое детство. Как далеко отсюда до города?
– Десять часов пешком.
– Так близко?
– Да, это точно.
Скрипач погрузился в размышления. Двигаясь на юг в сторону Эхрлитана, они потеряли из виду посыльного империи и его конных охранников, которые скрылись за горным хребтом. Было решено пристать прямо в древнюю многолюдную гавань Святого Города, используя чужие имена. В лучшем случае посыльный сообщит своему начальству, что они не представляют опасности и не требуют особого внимания; ради этого они опасались предпринимать какие-либо действия с тех пор, как прибыли в порт Каракаранг из Генабакиса на торговом судне «Голубой Морант», заплатив за дорогу тем, что работали как экипаж.
Далее, выйдя из Каракаранга, они по суше пересекли Талгайские горы, а затем спустились в Руту Джелба по широкому паломническому пути танно – в целом их путешествие было вполне обычным. В Руту Джелба они на неделю решили залечь на дно, и только Калам производил редкие ночные вылазки в район пристани, пытаясь выяснить окружной путь вокруг моря Отатарал на материк.
В худшем случае посыльный сообщит, что на корабле находятся четыре человека, причем двое их них, вероятно, дезертиры, которых сопровождает генабаканец и женщина, прибывшая с малазанской территории. Этих данных было бы вполне достаточно, чтобы растревожить осиное гнездо империи на всем протяжении до Эхрлитана. «Хотя, скорее всего, – подумал Скрипач, – последние размышления были параноидальным бредом».
– Я вижу вход в залив, – крикнул Крокус, указывая пальцем место на берегу.
Скрипач обернулся и взглянул на Калама. «Вражеская территория, – сказал его взгляд. – Как низко нам ползти?»
«Ориентируйся на кузнечиков, Скрипка». «Дыхание Худа!» – ответил Скрипач. Он взглянул вновь на берег.
– Я ненавижу Семь Городов, – прошептал Сапер.
На его коленях зевнул Моби, обнажив ряд блестящих, как спицы, клыков. Скрипач побледнели, вздрогнув, прошептал:
– Прижимайся ко мне, когда только захочешь, мой маленький.
Калам тем временем повернул румпель, изменяя курс. Крокус занимался парусом. В отличие от этого куска материи, который за время их двухмесячного путешествия по Пучине Охотника порядком истрепался, с трудом выполняя свою функцию, сам юнга абсолютно не чувствовал никакой усталости и легко направлял скользящий баркас по ветру. Апсала переместилась на свое место, потянувшись и одарив Скрипача лучезарной улыбкой. Сапер нахмурился и отвернулся. «Во мне вновь запылал костер, – крутилось в его мозгу. – У меня всегда отпадает челюсть, когда она так делает. Раньше эта женщина была совсем другой – убийцей, божьей карой. Она могла решить любую проблему... Кроме того, теперь она с Крокусом, не правда ли? Парню улыбнулась большая удача, ведь все шлюхи в Каракаранге выглядели как сестры, больные сифилисом, будто вышедшие из одной гигантской семьи сифилитиков. Они держали на своих коленях таких же детей...» Скрипач встряхнулся, пробормотав: «О, дружище, ты слишком долго находишься в море, наш путь слишком длинный!»