— В общем, верно. Своего рода прощальный подарок. Для борьбы с этими людоедами, — он показал на окно, я могу принести любые жертвы.
— Даже тех французских полицейских-мотоциклистов или водителя, которому снесло голову, когда мы врезались в грузовик? Вы принесли в жертву и их жизни? — задохнулся от негодования Хэнк.
— Эти люди, — Балсам обвел рукой комнату, в которой собиралось все больше и больше молодых ребят, — не знают, как совершать насилие, их можно назвать обычными новичками, а не профессионалами в этом смысле. Они допустили некоторые ошибки при осуществлении своего плана, и это привело к гибели нескольких невинных людей. Но сколько невинных людей спасут от смерти мои бриллианты, подумайте об этом.
— А не перешагнули ли вы черту в своем праведном гневе? Не превратились ли вы в таких же убийц, как те, на дороге?
Фрост не договорил, увидев, что пистолет Мариты нацелен в голову профессора и она готовится нажать на спусковой крючок. Бросив “узи” на пол, он бросился к ней и в самый последний момент успел выбить оружие из ее рук.
— Не смей останавливать меня! — кричала она. — Если то, что натворил этот идиот, попадет в газеты, дело, за которое борются евреи во всем мире, будет опорочено на многие годы! Боже мой!
Он понял, что девушка в истерике и отвесил ей несколько увесистых пощечин. Она прекратила визжать и стала плакать. За стеной снова раздались выстрелы. Капитан посмотрел на доктора и негромко, но твердо сказал:
— А ведь она права.
Еще одно оконное стекло разлетелось от попавшей в него очереди, и все попадали на пол. Один из подростков потянулся за автоматом, который выронил Хэнк чуть раньше, но он тут же извлек из кобуры браунинг и погрозил им:
— Только попробуй, сынок, и от тебя мокрого пятна не останется. Понимаешь по-английски?
— Да, месье, — поспешно ответил “сынок”, который, как заметил капитан при более пристальном рассмотрении, оказался девушкой.
Не выпуская руку Мариты из своей, Фрост подобрал “узи”, “Вальтер”, которые он выбил у девушки, и подобрался к большому дубовому столу, за которым сидел Балсам. Из дома пока не раздалось ни единого ответного выстрела — вся молодежь с интересом наблюдала за Хэнком и его подругой.
— Ребята, может, постреляем для разнообразия, — обратился к ним Фрост, стараясь вложить в голос весь свой сарказм.
Как будто по команде, все сразу разобрали свое разномастное оружие, заняли места у окон и стали, наконец, оборонять дом.
Видя, что Литски успокоилась, капитан обратился к профессору, стараясь не смотреть на его левую руку, вернее, на то, что от нее осталось: