Фрост начал трудиться над следующим рожком.
— Видишь ли, — произнес он задумчиво, — Канадской Конной мы станем поперек горла потому, что задерживаемся в этой стране. Террористам — уже стали; сам знаешь, почему. Твоему родному ФБР — потому, что не желаем возвращаться домой, и дерзко хулиганим в сопредельном государстве. Израильтянам… Эй, а как насчет старых добрых израильтян? Куда они, любопытно знать, подевались?
Фрост прервал работу и посмотрел на О’Хару.
— Шатаются где-нибудь, ищут банду Баадер-Мейнхофа, ножи вострят, автоматы чистят… Не могу сказать, будто виню этих ребят.
— Израильтяне и вообще-то прекрасные ребята, — вздохнул Фрост, припомнив госпиталь, где его выхаживали после бирманской драмы. — Отличные врачи. Превосходные бойцы — и мужчины, и женщины. Лучше было бы работать с ними в союзе, а не уподобляться собакам, которые кость не поделили.
— Давай попробуем…
— Не получится, — вздохнул Фрост. — У них своя работа. Они обязаны выполнить ее. И выполнить, по-видимому, тайно. Точка, период.
— Н-да…
Несколько минут миновали в задумчивом безмолвии.
— Вот и все, — промолвил Фрост, поставив на место последний патрон. — А хорошо-то как! Без оружия чувствуешь себя голым. Неприлично голым.
— Фрост, — медленно и раздельно сказал Майк О’Хара, — что ты узнал от бандита?
— Твое любопытство переходит границы приличия, — вздохнул капитан. — И уж совершенно точно до добра не доведет…
Когда Фрост завершил свой полуминутный отчет, О’Хара печально улыбнулся:
— Да ты и впрямь любишь эту женщину, Хэнк. Очень любишь. И мне тебя жаль. Понимаю, как чувствует себя человек, если…
— Довольно, Майк, — попросил наемник.
— Разумеется.
О’Хара извлек собственный смит-и-вессон, принялся перезаряжать барабан — патрон за патроном, не пользуясь полукруглыми обоймами, позволявшими делать это в два приема.
— Что сей сон означает? — полюбопытствовал Фрост.
— Предпочитаю крупнокалиберные револьверы, — ответил О’Хара.
— Да нет же, что значит вот это?
— Девятимиллиметровая пуля из короткого ствола бьет не столь точно, зато куда сокрушительнее.
Заподозривший истину Фрост мысленно ухмыльнулся и продолжил, начиная наслаждаться преднамеренной бессмысленностью шуточной беседы, какие часто заводят меж собою добрые приятели:
— Видишь ли, промах из “магнума” куда менее эффективен, чем прямое попадание даже из малокалиберного пистолета… Что значат нынешние твои действия?
— Что я заряжаю револьвер.
— Зачем?
— Затем, что я не промахиваюсь. Как правило… А если промахиваюсь — помалкиваю об этом.
— Эй, Майк…
— Что?
— Как себя чувствует желудок? Я имею в виду твой желудок. Ежели не ошибаюсь, в нем проделали отверстие, природой не предусмотренное. И совсем недавно.