– Ну что еще скажешь, дружок? – спросила Гретхен. – Нельзя ли еще вина? – она протянула ему бокал.
Джонни налил ей почти до края и помахал официанту, чтобы тот принес им еще одну бутылку. Он вдруг погрузился в угрюмую тишину, сидел абсолютно неподвижно, словно замер. Гретхен очень удивила его вспышка – это было совсем не похоже на Джонни. Даже когда они (очень давно) занимались любовью, он оставался холодным, отстраненным, типичным технарем, каким был во всем, за что брался. Сейчас ей казалось, что с этого человека напротив слетела его агрессивность, как физическая, так и рассудочная. Теперь он был подобен отлично отполированному громадному круглому камню, элегантному оружию, стенобитному орудию для осады крепостей.
– Какой, однако, я был дурак, – сказал он наконец низким, упавшим голосом. – Нужно было жениться на тебе.
– Но я тогда уже была замужем, разве ты не помнишь?
– Но ты была замужем и тогда, когда встретила Колина Берка, не так ли?
Гретхен пожала плечами.
– Было другое время, и он не был похож на других, – ответила она.
– Я видел кое-какие его картины, – сообщил Джонни. – Они вполне приличны.
– Они куда лучше того, что ты о них думаешь.
– Ты на них смотришь глазами любви, – возразил Джонни, пытаясь радушно улыбнуться.
– Что тебе от меня надо, Джонни?
– Ничего. Ах, черт бы все побрал. Думаю, что я веду себя, как последний скот, потому что упустил свой шанс. Я был просто трусом. Теперь я пытаюсь исправиться и задаю вежливые вопросы своей гостье, бывшей жене одного из моих лучших друзей. Надеюсь, ты счастлива?
– Очень.
– Отличный ответ. – Джонни одобрительно кивнул. – Очень достойный ответ. Наконец-то леди достигла своей, долгое время недостижимой цели, заключив повторный брак с низеньким, но активно работающим тружеником серебряного экрана.
– Ты ведешь себя, как скот, Джонни. Если хочешь, могу уйти. Встать и уйти.
– Но впереди еще десерт. – Протянув руку, он коснулся ее. У него были мягкие, мясистые пальцы. – Не уходи. У меня есть к тебе вопросы. Такая женщина, как ты, типичная обитательница Нью-Йорка, жившая полнокровной жизнью здесь, – чем ты занимаешься, черт подери, в той дыре изо дня в день, ответь мне!
– Большую часть своего времени, – спокойно ответила она, – я возношу благодарность Богу за то, что я не в Нью-Йорке.
– Ну а остальное время? Не стоит убеждать меня, что ты сидишь в одиночестве, как дисциплинированная домохозяйка, и покорно ждешь возвращения с киностудии своего папочки только для того, чтобы услышать от него, какую очередную байку рассказал за ланчем Сэмюэл Голдвин1?