Он заставил себя рассмеяться, а затем преувеличенно долго корчился от боли, чтобы выиграть время и прикрыть свой промах.
– Создадим собственную династию, вот что должно с нами случиться. Неужели ты думаешь, что я дам тебя в обиду?
– Знаю, поэтому ты и напугал меня.
– Джесалла, я только хотел сказать, что мы должны оставить здесь послание… или в другом месте, чтобы его передали королю. Я не в состоянии действовать лично, поэтому вынужден поручить это тебе. Я покажу тебе, как сделать уголь, потом мы найдем что-нибудь, чтобы…
Джесалла медленно покачала головой, и глаза ее наполнились слезами; Толлер впервые видел, как она плачет.
– Это все нереально, да? Это лишь мечта.
– Полет на Верхний Мир сначала тоже был мечтой. Но вот мы здесь и, несмотря ни на что, все еще живы. – Он притянул ее к себе и заставил лечь рядом, положив ее голову себе на плечо. – Я не знаю, что должно с нами случиться, Джесалла. Я только обещаю, что… как ты говорила? Мы не собираемся сдаваться палачам. Пока для нас этого достаточно. А теперь для разнообразия отдохни, а я посторожу тебя.
– Хорошо, Толлер. – Она устроилась поудобнее, осторожно, чтобы не потревожить рану, прижалась к нему и удивительно быстро уснула.
Ее переход от тревожного бодрствования к безмятежному сну сопровождался легким похрапыванием, и Толлер, улыбнувшись, подумал, что у него теперь есть повод для шуток.
Единственный дом, который им суждено построить на Верхнем Мире, скорее всего будет состоять из таких вот нематериальных бревен.
Толлер старался не заснуть и охранять Джесаллу, но он очень устал, а в куче камней снова горел фонарь верхнемирца, и единственным способом избавиться от него было закрыть глаза…
Над ним стоял солдат с мечом в руке. Несмотря на слабость и лежащую на плече Джесаллу, Толлер сначала порывался как-то защититься, но тут увидел в руке солдата меч Леддравора и, даже еще не очнувшись от сна, сумел верно оценить обстановку.
Поздно действовать, предпринимать что бы то ни было – их маленькое владение уже окружили и захватили.
И действительно, в колеблющемся свете у входа в пещеру ходили солдаты, слышался гомон, какой обычно создают люди, понявшие, что больше не нужно соблюдать тишину; где-то близко захрапел, скользя вниз по склону, синерог.
Толлер потряс Джесаллу за плечо, и хотя отклика не последовало, он ощутил, как она вся сжалась в тревоге.
Солдат с мечом отошел, а над Толлером наклонился майор с глазами-щелочками, чья голова темным силуэтом выделялась на фоне неба.
– Можешь встать?
– Нет, он очень болен, – сказала Джесалла, поднимаясь на колени.