– Зачем?
– Есть такая примета. Пусть этот замороженный кусок торта лежит в холодильнике до самой старости. Если в семье начнутся какие-то проблемы, нужно достать этот кусок и немного от него откусить.
– Зачем?
– Тогда все неприятности вас покинут и в семье воцарится мир и спокойствие.
– Где ты такого набрался?
– Так моя бабушка учила мою мать, когда та выходила замуж.
– Но ведь тебя и в помине не было.
– Ну и что. Мне об этом мать рассказала.
– Ты веришь в приметы?
– Верю.
Я вновь сделала попытку подняться, но громко вскрикнула. Мне показалось, что я не только потеряла способность двигаться, но и дышать. Дикая боль сдавила грудь.
– Я хочу воды, – тихо сказала я и облизала пересохшие губы.
– Потерпи. Не нужно двигаться. Сейчас у меня перестанет кружиться голова и я смогу подняться. Я возьму тебя на руки, и мы двинемся дальше.
– Как ты сможешь взять меня на руки, если они у тебя обгорели? Господи, представляю, как тебе больно.
Полежав еще пару минут, он сел и, сморщившись от боли, вытянул мне свои обугленные руки.
– Ты сможешь тихонько податься вперед и лечь мне прямо на локти?
– Не смогу. Я обязательно задену твои кисти, и у тебя снова будет шок. Ты можешь умереть. Я без тебя пропаду. Я не хочу умирать.
– Я же тебе сказал, что мы не умрем. Как мы можем умереть, если мы уже пережили самое страшное.
– Самое страшное впереди. – Я почувствовала, что начинаю впадать в депрессию. – Мы умрем от болевого шока или от голода.
– Ты что, хочешь есть?
– Нет. Меня, наоборот, тошнит.
– Тогда давай пока не будем думать о еде.
– Давай лучше будем думать о том, как нам выжить.
– Хорошо, мы не будем думать о еде.. Но как нам не думать о воде? Хоть бы маленький глоток…
– Об этом тоже не нужно думать. Давай, попробуй лечь мне на руки.
Я напряглась, крепко закусила нижнюю губу и приподнялась, чтобы опуститься на руки Макса. Я не могу сказать, что я испытала боль. Я испытала нечеловеческую боль, и даже странно, что не потеряла сознание.
– Хуже не может быть! – заорала я.
В тот момент когда мое тело коснулось его рук, он заорал от дикой боли. Он не перестал громко орать даже тогда, когда я смогла продвинуться дальше.
Вытянув руки вперед, он встал с колен и понес меня на вытянутых руках, крича во весь голос от боли.
– Макс, брось меня! – истерично рыдала я. – Максимушка, родненький, брось меня, пожалуйста. Тебе же больно!
Но Макс не бросал. Он по-прежнему шел, а когда понял, что силы его оставляют, ускорил шаг и почти побежал.
– Макс, брось меня! Брось!
Я глотала слезы, перемешанные с кровью, которая все еще капала из носа, и смотрела на Макса глазами, полными восхищения. Когда он устал, он встал на колени и осторожно опустил руки к земле. Я закрыла глаза и перенесла свое тело на землю. И как я ни старалась, все же коснулась его обгорелых рук. Он вновь закричал, а затем лег рядом, тяжело дыша.