Голос Мустафы изменился, и в нем послышалась ярко выраженная обида:
— Наташа, зачем ты так? Я просто забыл телефон в баре и ушел на репетицию. Когда ты звонила, кто-то взял трубку. Я вспомнил, что забыл телефон в баре, и через полчаса вернулся обратно для того, чтобы его забрать. А совсем недавно я стал просматривать список входящих вызовов и увидел, что ты мне звонила, — вполне правдоподобно оправдывался Мустафа. — Я сразу перезвонил. Наташа, знаешь, я подумал, что у нас с тобой не такие прочные отношения, как мне бы хотелось.
Если ты говоришь подобное, значит, мне не доверяешь. А какие могут быть отношения без доверия?
— Мустафа, прости. Просто сегодня такой ужасный день, впрочем, как и вчера тоже. Одни неприятности сменяют другие. Я уже так от всего этого устала. Может быть, это кара небесная какая-то за то, что я от тебя уехала?
— Так возвращайся быстрее. Я жду тебя и люблю. Ты моя царица, и мне никто, кроме тебя, не нужен.
— Мустафа, мне и самой стало стыдно за то, что я могла в тебе усомниться. Ты прости меня. Это все от того, что я запуталась в собственных проблемах.
— У тебя так много проблем?
— У меня их предостаточно. Я и сама не понимаю, что за кошмар со мной произошел после того, как я вернулась из Турции.
— Наташа, я могу чем-нибудь тебе помочь?
Последние слова Мустафы меня заметно тронули, и я нежно заговорила:
— Мустафа, я очень ценю твое желание мне помочь, но в данной ситуации ты вряд ли сможешь для меня что-то сделать. У тебя своих проблем хватает.
Неожиданно сама для себя я всхлипнула и дала волю своим чувствам.
— Наташа, ты плачешь?
— Извини. Знаешь, я так устала быть сильной. Иногда мне хочется быть слабой. Как дела у твоей мамы?
— Наташа, у тебя столько своих проблем…
— Мустафа, ты не ответил на мое вопрос.
— Мама уже умирает.
— Неужели настолько все плохо?
— Все намного хуже, чем ты можешь себе представить.
— О бог мой! Что говорят врачи?
— Врачи говорят, что надежда угасает с каждым днем. Еще немного, и может быть поздно. Родные сидят у маминой кровати и мысленно с ней прощаются. Они обратились в благотворительный фонд, но, увы, никто в наше время не хочет безвозмездно помогать другим. Дали заметку в газете, обратились за помощью к добрым людям, попросили их собрать хоть какие-то средства, но так никто и не откликнулся. Видимо, нет в столь тяжелое время добрых людей. Сейчас все становятся слишком жестокими и черствыми. Я уже написал заявление на имя своего шефа о том, что не смогу доработать до конца сезона, а уеду в Стамбул, к маме, потому что я должен быть с ней рядом. Я обязан достойно проводить ее в последний путь.