От него узнали точные условия договора Англии с Бурбоном, численность британской армии в Кале, силу имперских войск, поддерживающих Фюрстенберга в Шампани.
Надеялись, что с помощью де Норвиля удастся схватить герцога, пока тот не покинул пределов Франции. Правда, перебежчик знал только планы, имевшиеся у герцога на момент своего дезертирства, и, естественно, не мог предвидеть случайностей, способных побудить Бурбона изменить намерения.
И, конечно же, то, что конфискация поместья де Норвиля в Форе — Шаван-ла-Тура — была приостановлена и он мог рассчитывать на полное возвращение его в самом ближайшем будущем, — это было не слишком большим вознаграждением за такие ценные услуги.
Честь столь поразительного обращения де Норвиля в другую веру принадлежала канцлеру Дюпра. Кардинал68 немало хвастался поимкой такой крупной рыбы, и его влияние на короля, и без того весьма ощутимое, после этого усилилось. Еще перед Гайетом де Норвиль осторожно клюнул, и Дюпра немедленно начал выбирать леску. Первое свидание повлекло за собой последующие встречи.
И если, как намекали злые языки, канцлер выудил не только де Норвиля, но вместе с ним и взятку в виде кругленькой суммы, — то это означало не измену Франции, а всего лишь деловое соглашение, характерное для такого рода сделок. В конце концов, польза для державы, которую король извлечет из разоблачений де Норвиля, не станет меньше оттого, что канцлер извлек некую пользу для себя из золота Бурбона, наворованного предателем.
Такова была предыстория этого дела. Де Норвиль дождался лишь встречи в Гайете, на которой сопровождал коннетабля, а потом сразу же сбежал в Лион, имел долгую беседу с королем и начал появляться при дворе. Он уже благополучно пребывал в Лионе, когда туда привезли Блеза де Лальера и Анну Руссель; первый был заключен в тюрьме замка Пьер-Сиз, вторая — в монастыре Святого Петра, Сен-Пьере.
Вначале скромный и ненавязчивый, де Норвиль день ото дня становился все более заметным, его часто вызывали к королю, ему улыбался канцлер, он начал блистать в приемных, как восходящая звезда, которую, может быть, стоило поддержать и поощрить. Конечно, предатели никому не по душе, но нынешние времена требуют осмотрительности. Слишком многие при дворе были в свое время в добрых отношениях с герцогом Бурбонским, чтобы оскорблять человека, который может так просто их разоблачить.
Все быстро узнали, что с господином де Норвилем следует держать ухо востро. Некоему сеньору и некоему барону можно было бы по-доброму посоветовать не поворачиваться так демонстративно спиной и не плевать так громко, когда он впервые появился в коридорах Сен-Жюста. Но такого совета они не получили и с той поры исчезли в замке Пьер-Сиз, дабы дать ответы на кое-какие обвинения, которых до сих пор так и не дали. После этого события господина де Норвиля стали принимать как нельзя более вежливо.