В камерах Пьер-Сиза человек быстро покрывается плесенью. Застоявшаяся сырость, отвратительная еда и прежде всего — неотступный страх пыток и смерти оставляют свою отметину на впалых щеках и в запавших глазах. Блез видел слишком многих товарищей по заключению, чтобы питать какие-либо иллюзии насчет своей внешности. И сейчас он почувствовал все это ещё острее из-за контраста, который представляла собой Анна.
Она была одета в темное платье, однако сшитое по последней моде. Полотно её куафа, складки головного убора, атлас платья были безукоризненны. Лицо, с которого сошел дорожный загар, вновь обрело свой великолепный цвет. От неё веяло свежестью, бодростью и уверенностью. Никогда Блез не видел её такой очаровательной.
Поспешно, чтобы скрыть изумление и испуг, но не настолько быстро, чтобы они могли ускользнуть от внимания Блеза, она ответила на его поклон словами: «А, мсье де Лальер!»и улыбкой, которую он так и не смог истолковать. Она казалась далекой — но все же не слишком далекой. Возможно, это была всего лишь дипломатичная улыбка. Он видел, что монахини ни на миг не спускают с неё глаз.
Не было никакой возможности узнать что-нибудь еще. Офицер, командир группы стрелков, стоящих перед закрытой дверью в глубине комнаты, резко бросил:
— Арестованным запрещается каким бы то ни было образом общаться между собой!
Обменявшись долгим взглядом с Пьером, который покачал головой и пожал плечами, Блез с двумя своими стражами отошел к стене.
Потом пришлось долго ждать, пока наконец распахнулись створки двери и церемониймейстер объявил:
— Именем короля! Пусть эти арестованные предстанут перед королем.
Франциск сидел в резном дубовом кресле и выглядел, как всегда, блистательно; за плечом у него стоял Дюпра. Секретарь за столом позади проверял, как заточено перо, собираясь вести протокол. Стражники, доставившие Блеза, и монахини, сопровождавшие Анну, остались снаружи; теперь за спинами пленников стояли шотландские стрелки короля — грубоватого вида люди с дублеными лицами.
Следуя этикету, Анна, Блез и Пьер преклонили колени, опустив головы, и так ожидали королевского позволения подняться. Такого позволения не было долго. Украдкой взглянув на короля, Блез обнаружил, что лицо его носит загадочное выражение. Глаза холодно блеснули, глядя мимо Блеза, словно того не было, а потом все внимание короля сосредоточилось на Анне.
Наконец он проговорил:
— Итак, миледи, прошло некоторое время с тех пор, как мы имели удовольствие видеть вас при дворе.
Она подняла взгляд без улыбки, но впечатление было такое, словно она улыбается: