Она встала и, прежде чем сесть в кресло, поданное слугой, склонилась перед королем в глубоком реверансе.
Король добавил:
— Однако не заблуждайтесь во мне. Ваши преступления ужасны и требуют от меня суровости. Нет сомнения, что из-за них вы потеряете голову…
Его улыбка позволяла предполагать, что это всего лишь игра слов.
— Однако отложим пока приговор и вынесем его попозже. — Если бы Франциск обещал ей герцогство, то говорил бы тем же тоном. — А тем временем позвольте выразить надежду, что заключение ваше не слишком сурово и что сестры монастыря Сен-Пьер достаточно милосердны.
— Подобно вашему величеству, они — сама доброта. Однако Сен-Пьер — не двор вашего величества. Я сдалась господину де ла Палису не для того, чтобы меня заточили в монастырь. Ах, государь мой, каким тусклым показался мне савойский двор после незабываемых лет в Блуа и в Париже!
Король просиял:
— Так вы тосковали по вашему дому?
— Клянусь Богом!
По крайней мере одной причиной для тревоги у Блеза стало меньше. Как верный подданный, он теперь почувствовал, что беспокоится о короле больше, чем об Анне. Однако следующие реплики вытеснили у него из головы все остальное.
— Ну, посмотрим, посмотрим, — задумчиво произнес Франциск. — Меня тут наводят на мысль, что вы готовы стать одной из нас — доброй француженкой. У вас есть при дворе чрезвычайно деятельный друг, миледи.
Она чуть помедлила:
— Ваше величество имеет в виду мсье де Норвиля?
— Безусловно. Этот дворянин стал далеко не последним из наших высоко ценимых слуг… — Король взглянул на Дюпра. — Не так ли, господин канцлер?
Блез не обратил внимания на ответ. Де Норвиль?! Де Норвиль — слуга короля? Главный агент Бурбона — здесь, при дворе Франциска? Это было невозможно. Это было абсурдно, словно безумный сон.
Выйдя наконец из оцепенения, Блез услышал, как Анна говорит:
— Сдаваясь кавалеристам вашего величества, я не знала, что господин де Норвиль в Лионе. Я ни разу ещё не имела удовольствия встретиться с ним, хоть мы и помолвлены. Однако он соизволил написать мне в монастырь с позволения вашего величества.
Сон превращался в кошмар. В путанице этого кошмара Блез ощутил ледяное дыхание ужаса, какое сопровождает победу злых сил. И в этом ужасе участвовала Анна.
— Я позабочусь, — сказал Франциск, — чтобы вы увиделись со своим женихом, и притом в самом скором времени. Не будь ваше дело столь безнадежным… — улыбка короля противоречила его словам, — я поздравил бы его. Однако это напомнило мне о другом… Вы призваны сюда не для того, чтобы вас судили, но для того, чтобы помочь мне судить этого предателя, — раскосые глаза обратились к Блезу, в голосе, прежде бархатном, зазвучал металл, — этого гнусного злодея. Вы, там, вставайте. Я даю вам позволение защищаться, если можете.