Приехали. Осторожно переношу столб с Лирочкой в прихожую. Притворяется, что в обмороке, глаза закрыты, а мышцы играют, пытается на столбе поудобней устроиться. Ну, притворяйся дальше. Аккуратно обкусываю столб там, где вбит костыль. Освобождаю цепь ручных кандалов. Теперь – где прибиты ножные?
Вжжих!
Уй, как больно!!! Цепью по носу!
Вжжих!
Еле успеваю отдернуть голову, цепь лязгает по полу. Пробую лапой нос – идет кровь. Девчонка уже сидит, смотрит волком. Цепь отведена назад, приготовлена для удара.
– За что?
– Ты женщину убил. Не отпирайся, я слышала. Вот ее кровь на мне!
Молодец, артист. Ты просто Станиславский. Если первый ряд не заметил обмана, галерка наверняка во все поверила. Доказывай теперь, что ты не верблюд.
Иду в мастерскую, беру топор, клин, подумав, добавляю к ним клещи самого большого размера. Возвращаюсь, меняю голос на женский.
– Неправда твоя, девочка! Кого угодно спроси, любой скажет, это ты кричала, когда дракон тебе голову откусывал. – И своим голосом: – А кровь на тебе – моя!
Толкаю к ней по полу инструменты. Немая сцена. Закрой рот, язык простудишь. Говорят, дети самые послушные, когда провинятся, чувствуют вину и хотят исправить. Сейчас ты у меня будешь чувствовать вину. Выбираю место и сажусь к Лире спиной. Демонстративно. Все равно я ее в зеркале с ног до головы вижу. Облизываю и ощупываю лапой нос. Он уже не болит, но ей это знать не обязательно. Может, сесть в позу роденовского Мыслителя? Нет, тогда в зеркале только пол отразится. Ложусь, подпираю лапой голову и тайком наблюдаю. Господи, она мне сейчас топор изуродует! Кто же цепь на каменном полу рубит? Клещи на что? Опять ощупываю нос. Заметила! Догадалась клещи взять. Внимание, самое интересное! Освободилась, идет на контакт. Клещи зачем? Положила. Умница! Подходит, берет меня за верхний клык, вытирает мой нос своим вонючим рукавом – подтиралась она им, что ли? – ой, сейчас чихну! И звонко чмокает в нос. Отдергиваю голову. А-а-а-пчхи! Облизываю поскорей нос. А-а-а-пчхи! Контакт налажен. Но этот грязный рукав я тебе не прощу! Сейчас ты сама им утрешься. Высовываю язык и облизываю ей физиономию. Всю. За два раза.
– Ой, мастер Дракон, ой не надо, что вы делаете!
Ага, утирается! Интересно, что лучше, сэр Дракон или мастер Дракон.
– Зачем же ты с ними поехала?
– А они не знали, что меня ведьмой обвинят. Тогда даже церкачи еще не хотели меня убивать. Сэр Деттервиль хотел меня в жены взять, а земли бы они между собой поделили. Но сержант и солдаты и этого не знали. Они меня леди Тэрибл называли, честь отдавали – смешно было. Для меня белую лошадь привели. Отдельную палатку ставили. И все вдесятером в мужья набивались. Даже женатые.