— Ярл Гольдульф человек осторожный, — Лось, словно сожалея о чем-то, покачал головой, — и, должно быть, веская причина заставила его, презрев опасность, пуститься в авантюру.
— О причине, толкнувшей ярла на преступление, мы узнаем от Слизняка, — непримиримо сверкнул глазами Тет. — И тогда кое-кому не поздоровится.
Мрачная улыбка промелькнула на губах капитана. Молчуну он не ответил, зато, повернувшись к Тузу, сказал:
— Поедешь завтра с утра к Змеиному горлу. Надо проверить, как обстоят дела у Хвоща. А пока можете отдыхать.
Туз вскинул руку к правому виску и, круто развернувшись через левое плечо, вышел. Сурок с Бесом последовали за ним. Узкая деревянная лестница жалобно заскрипела под тяжелыми сапогами. Спускались молча, и только на выходе из капитанского каземата Сурок сказал со вздохом:
— Пропал Слизняк.
— Туда ему и дорога, — отозвался Бес и смачно плюнул в темноту.
Новый день начинался с обычной суеты во дворе Башни — звона мечей и лошадиного ржания. Туз поднял глаза к небу. Сквозь рваные серые облака с натугой пробивались робкие солнечные лучи. Дождь если и будет, то ближе к вечеру. Тузу предстоял неблизкий путь, и он заторопился.
Меченые его десятки уже сидели в седлах, и только Рыжий, худой, долговязый переросток, растерянно топтался вокруг своего коня. Проходящий мимо по двору Дрозд бросил на Туза вопросительный взгляд. Сержант едва заметно кивнул на стоящих поодаль молчунов. Дрозд намек товарища понял и молча прошел мимо. Крикуны бодро трусили за своим командиром, бросая на оплошавшего Рыжего насмешливые взгляды.
— Эй, — крикнул вслед Дрозду Бес, — не растеряй выводок.
Меченые рассмеялись. Дрозд обернулся и сверкнул в ответ круглыми насмешливыми глазами:
— Ты за Рыжим лучше присмотри: опять он между ног жеребца заблудился.
Крикуны завизжали от смеха. Туз недобро покосился на Рыжего. Подросток, сунув в стремя одну ногу, неловко прыгал на другой, не в силах оторваться от земли. Вороной, сильный и рослый конь, танцуя по двору, тащил за собой и незадачливого наездника. Бес громко выругался, схватил Рыжего за шиворот и бросил в седло.
— Крикун желторотый, на коня взобраться не можешь!
— Сел же, — обиженно надул губы мальчишка.
— Он у них как благородный владетель, без стремянного в седло не садится.
Довольный Дрозд увел смеющихся крикунов на плац. Теперь о позоре узнает вся Башня. В десятке Туза, первой десятке первой сотни, меченый на коня не может сесть! А по-доброму если рассуждать, так тому же Рыжему еще два года в крикунах ходить. Взяли его от безысходности, некем было заменить погибшего Рамзая. Вороной — это Рамзаев конь, ходивший под лучшим в Башне наездником. Рыжему с ним тяжело придется.