— Так я и знал, — сказал человек в темных очках. Он подошел к сцене и снял очки, после чего Бодлеры окончательно убедились, что он не сообщник Гюнтера, а простой аукционер в полосатом костюме. — Я собирался подарить эти салфетки брату на день рождения — сказал он. — Это для Галантного Престижного Вечера. А что еще могут означать буквы «Г.П.В.»?
— Конечно, — сказал Гюнтер и улыбнулся детям: — Что еще они могут означать, пожалуйста?
— Я не знаю, — сказала Вайолет. — Квегмайры не раскрыли нам секрета этих пластиковых салфеток. Олаф, скажите, куда вы упрятали Квегмайров?
— А что есть Олаф, пожалуйста? — спросил Гюнтер.
— Послушай, Вайолет, мы ведь договорились, что споров о Гюнтере больше не будет, — сказал Джером. — Гюнтер, пожалуйста, простите этих детей. Мне кажется, они больны.
— Ничего подобного! — крикнул Клаус. — Мы не больны! Нас просто надули! Статуя рыбы ввела нас в заблуждение.
— Статуя красной рыбы был Лот 48, — сказал кто-то из толпы.
— Дети, я очень обеспокоен вашим поведением, — сказал мистер По. — У вас вид, будто вы неделю не мылись. Вы тратите свои деньги на какие-то нелепые лоты. Вы носитесь как оглашенные и каждого встречного обвиняете в том, что он переодетый Граф Олаф. А теперь еще устроили на полу все это безобразие с салфетками: того и гляди кто-нибудь поскользнется. Я надеялся, что Скволоры вас лучше воспитают.
— Мы больше не собираемся заниматься их воспитанием, — заявила Эсме. — Особенно после того, как они сделали из себя всеобщее посмешище. Мистер По, я хочу, чтобы вы избавили нас от опекунства над этими детьми. Не стоит брать сирот, даже если они в моде.
— Эсме! — воскликнул Джером. — Они ведь потеряли родителей. Куда они могут пойти?
— Не спорь со мной, — грубо оборвала его Эсме. — Я скажу тебе, куда они могут отправиться. Они могут…
— Пойти со мной, пожалуйста, — сказал Гюнтер и сжал костлявой рукой плечо Вайолет. Вайолет хорошо помнила, на какие подлости пускался этот негодяй, чтобы жениться на ней, и вздрогнула под его жадными пальцами.
— Я люблю детей. Я буду счастлив воспитывать собственных детей, пожалуйста. — Свободную костлявую лапу Гюнтер положил на плечо Клауса и сделал шаг вперед, очевидно намереваясь наступить сапогом на плечо Солнышко, так чтобы вся троица Бодлеров оказалась в его цепком зловещем объятии.
Но вместо Солнышкиного плеча сапог Гюнтера наступил на пластиковую салфетку, и в ту же секунду сбылось предсказание мистера По о том, что кто-нибудь обязательно поскользнется. С глухим стуком Гюнтер неожиданно растянулся на полу. Руками он яростно отпихивал салфетки, а ноги бешено колотили об пол.