На этот раз в районе выгрузки погодная карта обещала вполне нормальную обстановку, все в допустимых пределах, как будто океан набирался сил перед зимним ненастьем. Корнегруцы все же попытался создать хоть какую-то видимость опасения и тревоги, вертя распечатку планшета района и прогностических графиков так и этак, но потом и он расслабился — принял со старпомом по пятьсот грамм на грудь. Нугены сутки на пролет пытались прорваться к кэпу, но я, как бы в счет очередных щедрых обещаний Корнегруцы, преграждал им доступ к телу, одновременно отстаивая за него со старпомом и за себя ходовые вахты. За двадцать часов до прихода в нужные координаты капитан, наконец, ожил и даже сменил меня на мостике, за что я ему был очень благодарен. Кэп мутным взором окинул меня и спросил:
— А что это у тебя такой бодрый вид, а? Может, еще пару вахт отстоишь, я тебе все зачту?
— У меня от недосыпа скоро галлюцинации начнутся. Разрешите идти?
— Ладно, вали, — Корнегруцы недовольно махнул рукой и пробормотал что-то невнятное себе под нос.
— Вас тут нугены пытались достать, Доринко или Плориз — один из них, я их пока не различаю.
Капитан в похмельном отчаянии охватил руками голову и застыл в такой позе. Я ушел из рубки.
Старый пропойца сделал справедливое замечание по поводу моего цветущего вида. Бодрое, несмотря на усталость, настроение мне обеспечила одна небольшая деталь, которую я, к своему собственному удивлению, заметил только недавно. Наверное, я начинал тупеть от морского быта. На столе в каюте мертвецки пьяного капитана, куда пришлось несколько раз заглянуть, в попытках его растолкать, я увидел небрежно валяющееся среди разных бумаг удостоверение инспектора. И решил с ним ознакомиться.
Да, это была не подделка. Раньше я видел такие документы, настоящие, и, если мне не изменяла память, выглядели они точно так же. Если подделка, то высшего качества. При сжатии верхнего правого угла на всей поверхности удостоверения проявлялась фотография сотрудника. Неплохо. Когда же я внимательно вчитался в напечатанный текст, то как будто пелена спала с глаз — имя этого федерального инспектора, попавшего неизвестно с какой целью на борт того самого судна, где глубоко законспирированный агент Адвентистов, то есть я, Клирик, уже месяц проводил операцию по проникновению на подводную станцию — имя этого жесткого парня, от которого пули, пусть и пластиковые отскакивают, звучало так: Клим Стоянов. К-Л-И-м! Такого рода случайностей в природе не существует. Тот самый контакт, на помощь которого я имел право рассчитывать при непосредственном начале операции! И контакт этот в настоящий момент сидел под охраной взаперти, прикованный к переборке. Отлично помогли, нечего сказать. Все, как обычно — оперативное руководство Адвентистов своим привычкам не изменяет. Тут тебе в помощь человечек — помоги ему. Проблем с освобождением этого самого Стоянова не существовало. Матрос на страже — короткий тычок в шею, дверь в кладовую — замок проворачивается любым подходящим штырем, цепь на ноге — есть отмычка. А вот имеет ли смысл все это делать? Пока я так не считал. Следовало подождать до начала событий и сделать некоторые приготовления заранее, на случай, если возникнет в этом помощнике нужда. До тех же пор он отлично мог скоротать время на цепи в пустой кладовке.