***
— Не крутитесь. По нашим правилам самостоятельное перемещение пациентов в помещениях при операционных залах запрещено. Подождите еще хотя бы минут пять — скоро вы получите наркоз, и все пройдет.
Обтягивающая все мое тело эластичная простыня не давала пошевелить ни рукой, ни ногой, так что когда у меня отчаянно зачесался нос, я только и смог, что беспомощно заерзать и вывернуть голову в сторону до отказа, пытаясь потереться о ложе каталки. Но надетая на лицо маска помешала и это сделать.
— Сестра, у меня нос чешется, просто сил моих больше нет. Почешите, прошу вас.
Сидящая на небольшом выступе с торца самоходной каталки и управляющая нашим движением медсестра недовольно поморщилась и остановила каталку в нише коридора.
— Где чешется, слева или справа?
— Везде, и справа, и слева, весь нос.
Девушка легким движением соскочила со своего места, подошла к тележке туда, где располагалась голова пациента и нагнулась для того, чтобы аккуратно потереть переносицу, не снимая маску. Я удовлетворенно пошевелил головой, показывая, что меня отпустило. Движение возобновилось. Мимо меня проезжали подобные, украшенные масками и полностью завернутые в простыни типы. У входа в операционный зал каталка притормозила, медсестра показала свою карту и допуск на пациента охраннику, после чего вновь пришпорила катафалк.
Вопреки моим ожиданиям, операционная оказалась не белоснежной комнатой с бестеневыми лампами и блестящими инструментами, но мрачным тесным помещением, посреди которого была установлена большая, метров четырех в длину и два в диаметре, цилиндрическая капсула, примерно на половину заполненная чрезвычайно плотной жидкостью черного цвета. Все это я увидел, когда каталка подъехала к цилиндру и остановилась вдоль его корпуса. Любезная служащая клиники отстегнула верх эластичной простыни и завернула освободившийся конец так, что вся верхняя половина моего туловища освободилась. Потом медсестра открыла капсулу, сдвинув сегмент оболочки, и извлекла из недр цилиндра толстый черный шланг с неприятно выглядящим наконечником — казалось, что этот наконечник на самом деле ротовое отверстие какого-то крупного голодного насекомого. Другой конец шланга исчезал где-то внутри капсулы. Я почувствовал себя еще более неуютно, хотя до этого считал, что дальше уже некуда. Не мешкая ни секунды, девушка нажала свободной рукой на определенный сенсор на цилиндре, и в этот же миг шланг как будто ожил, а его зловещий наконечник чуть зашевелился, как будто проворачиваясь, но тут же затих. Резким движением сестра прижала шланг к моей левой ключице, и чертов наконечник, словно подтверждая мои подозрения, прорезал кожу и впился в меня.