— Кто тут про дворянскую честь? — прорычал Ягупов. — Это опять ты, щенок? Зализанная душа! Я тебе покажу «дуэль»!
Огромный кулак нацелился на Сашино ухо, но бдительный Вениаминов, повис на левой руке Ягупова.
— Белов, уйдите с глаз! Идите к лодке! — кричал красный от натуги Бекетов, пытаясь вырвать из руки Ягупова бутылку.
— Рубанут язык! — вопил Ягупов. — Надька в крепости сидит… Дворянская честь… мать твою!
— Поверь, Павел, я все делаю, чтобы помочь Надежде Ивановне, — тихо произнес Лядащев.
— Ничего не понимаю, — причитал Саша. — Зачем кричать, ругаться, когда можно выбрать позицию и удовлетворить обиду, смыть оскорбление кровью…
— Помолчи, курсант, — грустно сказал Лядащев.
Алексей шел в Микешин один. Путь его краешком задевал Невинские болота, старушка утверждала, что так идти много короче, чем по тракту.
Поплутав день в топях и хлябях, он вышел на тропу, и тропа привела его к озеру. Вечерело… На водной глади в другом конце озера плавало малиновое пятно. Казалось, свет исходит изнутри, со дна, но это было отраженное с высокого берега пламя костра, и Алексей пошел на него, пробираясь сквозь заросли ольхи и крапивы.
Свет шел не от костра, как думал Алексей, а из окон двухэтажного особняка, стоящего на крутом берегу озера. Через еловые ветки покойно светились окна нижнего этажа.. Из высокой трубы шел дым.
«Печи топят в такую жару, — подумал Алеша. — Странный дом… Куда это я вышел? А… Старушка говорила,» царев домик «… Значит, правильно иду, не сбился с маршрута».
Алексей осторожно отодвинул еловую ветку и заглянул в открытое окно. В комнате находилось двое мужчин. Один сидел над остатками ужина, другой, высокий старик в синей поддеве, стоял рядом и наливал из большого штофа водку в граненую чарку.
— Груздочками закусывайте, ваше сиятельство, — приговаривал старик. — Груздочек сам проскальзывает.
— Груздочки — это грибы, — заплетающимся языком сказал тот, кого называли сиятельством. Голова его вдруг мотнулась вбок, грозя перевесить шатко сидящее тело, но он подхватил руками свою тяжелую голову и, словно крепя ее к шее, вернул в прежнее вертикальное положение. — Грибы… это к чему?
— Даме к беременности, мужчине — к удивлению, — с готовностью пояснил старик. — Но это, если во сне грибы видеть.
— У меня здесь все, как во сне.
Алексей присел под окном. Где он слышал этот голос?
— Так о чем я? — продолжал мужчина. — Грибы к утомлению… Нет, я говорил, что тебе надо ехать с нами во Францию. Калистрат, Франция — звезда души моей! Ты сгинешь в этих болотах, Калистрат. Болота — это к чему?