Спустя год после августовского путча Романцев обозвал своего бывшего шефа предателем, сказал, что не доверяет больше ни ему, ни его опытным коллегам, и, совершив крутой жизненный вираж, перешел на работу в МВД…
Романцев вынужден был прервать воспоминания, поскольку в его «номер» наведался гость. Вернее, это была гостья: женщина лет тридцати, причем довольно миловидная. Она была одета в светло-голубой халат, волосы повязаны косынкой того же цвета. Романцев почему-то сразу подумал, что она имеет какое-то отношение к медицине.
Он так удивился, увидев на пороге своего узилища эту женщину, что даже поперхнулся табачным дымом.
— Вы психиатр? — поинтересовался он, откашлявшись. — Случаем, не вы главная в этом дурдоме?
— Я вижу, Алексей Андреевич, вы уже полностью пришли в себя, — краешком губ улыбнулась женщина. — Игорь Юрьевич попросил меня заняться вами.
— Пошел он к черту, ваш Игорь Юрьевич!
Легкая улыбка тут же исчезла с ее лица. И смотрела она теперь не в глаза Романцеву, а чуть выше, как будто хотела проникнуть взглядом вовнутрь его гладко выбритого черепа.
— Вы находитесь буквально на волосок от смерти. А с такими вещами не шутят.
— Мне грозит опасность? — хмыкнул Романцев. — Неужели? А я то уж решил, что это чья-то дурацкая шутка.
— Пройдемте в соседнее помещение, — сухо сказала женщина. — Если наберетесь терпения, то вы вскоре узнаете много нового, в том числе и о самом себе.
Лос-Анджелес,
штат Калифорния,
штаб-квартира филиала ДЕА
С момента ЧП в районе Семидесятой улицы прошло четырнадцать часов. Уитмор к этому времени устал, как ломовая лошадь, на чей хребет легла двойная нагрузка. В полицейском морге, куда он наведался в компании с прибывшим из Вашингтона начальством, он поймал себя на мысли, что все происходящее ему глубоко безразлично. Он был близок к тому, чтобы потерять над собой контроль. Он настолько вымотался, что все эмоции, которые он испытал в течение последних календарных суток, отошли на второй план. Там, в морге, в присутствии руководства, он впал в какое-то странное оцепенение. И если бы ему стали задавать вопросы, как это было в течение дня, если бы кто-то из них задал ему любой вопрос, даже самый незначительный, не требующий больших умственных усилий, то не исключено, что он так и не смог бы выдавить из себя ни одной фразы, ни даже единого слова.
Дело, конечно, не в тех четырех трупах, которые были разложены на столах в полицейском морге. Чарльз Уитмор — это вам не кисейная барышня, которая при одном только виде пораненного пальца готова хлопнуться в обморок. Наркотики и смерть ходят всюду рука об руку. А потому посещение моргов, равно как общение с патологоанатомами — это всего лишь часть работы, которая опытного Уитмора давно уже не напрягала.