Несмотря на столь решительно проявленное желание защищаться, толпа кинулась на них и смяла бедного карлика, которого, несомненно, растоптали бы в схватке, не будь рядом с ним его храброго тезки: отгоняя толпу взмахами палаша, он подхватил Хадсона сильной рукою и, поставив его на плоскую деревянную крышу лавки оружейника, избавил от опасности (теперь разве только кто-нибудь мог метнуть в него камень). В куче лежавшего на крыше ржавого хлама карлик проворно отыскал старый щит и рапиру и, укрывшись щитом, принялся размахивать рапирою перед самым носом нападавших. Преимущество его положения так ему понравилось, что он громогласно призвал своих товарищей стать под его защиту. Но отец и сын отнюдь не нуждались в его помощи; напротив, сражаясь с чернью на более равных условиях, они легко могли бы пробиться сквозь толпу, если бы пожелали бросить своего маленького спутника, который в эту минуту со своим щитом и рапирой был похож на искусно сделанную крохотную куклу, служащую вывеской на доме учителя фехтования.
Наконец в воздухе замелькали дубинки и полетели камни; толпа, невзирая на отчаянные усилия Певерилов выбраться, никому не причинив вреда, решилась бы, наверно, довести дело до конца, если бы несколько присутствовавших на суде джентльменов, видя, что людям, которых только что оправдали, теперь угрожает опасность погибнуть от рук разъяренной толпы, не обнажили шпаг и не вступились за невинных. В это же время подоспел отряд королевской гвардии; узнав о происходящем, гвардейцы поспешили навести порядок. С появлением этого неожиданного подкрепления Джефри Певерил возрадовался душой, услышав крики, знакомые ему еще со дней его молодости. «Где эти рогоносцы круглоголовые?» — кричали одни. «Долой мошенников!» — кричали другие. «Да здравствует король и ого друзья! Всех прочих к черту!» — кричали третьи, сопровождая эти крики такими проклятьями и бранью, какую не в силах выдержать бумага нашего более разборчивого века.
Старый кавалер, навостривший уши, как старая охотничья лошадь при лае гончих, теперь с радостью прошелся бы по Стрэнду с благой целью как следует проучить оскорбившую его толпу наглецов, но Джулиан удержал его. Он и сам был весьма раздражен злобным нападением черни, но со свойственным ему благоразумием рассудил, что в их положении надо думать о безопасности, а не о мщении. Он уговаривал и даже умолял отца укрыться куда-нибудь на время и переждать там, пока не утихнет ярость толпы, а не то будет поздно. Офицер, командовавший отрядом гвардии, также убеждал старого Певерила последовать совету сына, и если Джулиан заклинал отца именем матери, то командир гвардейцев прибегал для той же цели к имени короля. Старый рыцарь взглянул на свой палаш, на котором алела кровь самых рьяных зачинщиков, и, казалось, остался недоволен собою.