Кристиан украдкою взглянул на Зару и прочел в ее глазах нечто такое, что привело его в замешательство.
— Не знаю, — ответил он. — Правда, я приказал этой превосходной танцовщице участвовать в маскараде. Она должна была явиться в блеске сверкающих огней, искусно приготовленных с разными благоуханиями, чтобы заглушить запах пороха; но я не знаю, для чего — быть может, просто из упрямства или каприза, ибо эти качества присущи ей, как и всем гениям, — ей вздумалось все испортить, посадив на свое место уродливого карлика.
— Мне хотелось бы, — сказал король, — чтобы эта девушка подошла к нам поближе и объяснила, как может, все это таинственное происшествие. Нет ли здесь кого-нибудь, кто бы ее понимал?
Кристиан ответил, что научился немного понимать ее с тех пор, как познакомился с нею в Лондоне. Графиня молчала. Тогда король обратился к ней, и она довольно сухо ответила, что, столько лет имея при себе эту девушку, без сомнения, должна была научиться как-нибудь с нею объясняться.
— Из всего слышанного я должен заключить, — сказал Карл, — что мистер Джулиан Певерил понимает ее лучше других.
Он взглянул сначала на Певерила, который покраснел, как девица, а потом на мнимую немую, на щеках которой также был приметен уже исчезавший слабый румянец. Спустя секунду, по знаку графини, Фенелла, или Зара, подошла к ней, опустилась на колени, поцеловала ее руку, потом встала и, сложив руки на груди, смиренно ожидала приказаний. Она столько же походила на посетительницу гарема герцога Бакингема, сколько Магдалина — на Юдифь. Но это было самым малым доказательством ее способности к перевоплощению, ибо она с таким совершенством играла роль глухонемой, что даже проницательный Бакингем не мог решить, действительно ли девушка, стоящая теперь перед ним, та самая, которая в другом наряде произвела на него столь неотразимое впечатление, или это в самом деле существо, страдающее ужасным природным недостатком. Все признаки, отличающие глухонемых, были, казалось, отчетливо видны в ее лице. Ни один звук не колебал неподвижных ее уст, и oнa была совершенно безучастна к разговору окружающих. При этом она быстрым внимательным взором следила за движениями губ, как бы стремясь таким образом понять говорящих.
Отвечая на вопросы, она по-своему подтвердила все, сказанное Кристианом, только отказалась объяснить, для чего нарушила весь замысел маскарада, посадив на свое место карлика. Графиня не стала требовать от нее дальнейших объяснений.
— Все это снимает с герцога Бакингема столь нелепое обвинение, — сказал Карл. — Показания карлика слишком фантастичны, показания обоих Певерилов ни в чем его не обвиняют, а немая полностью оправдывает его. Мне кажется, господа, мы должны объявить Бакингема свободным от всякого подозрения, и смешно было бы начинать более серьезное следствие, чем мы произвели нынче.