— Но, значит, эта медаль точно такая же, как у дочерей генерала Симона, — прервал его отец. — Как же это могло случиться?
— Ничего не может быть проще, батюшка: я помню, что барышня мне сказала, что эти девушки приходятся ей родственницами.
— Она… родственница Розе и Бланш?
— Да, да, — прибавила Горбунья, — они и мне то же сказала сейчас.
— Ну, так понимаешь ли ты теперь, — с отчаянием смотря на сына, сказал Дагобер, — как я желаю освободить девушек сегодня же? Понимаешь ли, если их бедная умирающая мать мне сказала, что один день промедления погубит все? Значит, не могу я довольствоваться словами: «послезавтра, может быть», — когда я приехал из глубины Сибири только для того, чтобы отвести этих детей завтра на улицу св.Франциска?.. Понимаешь ли, наконец, что я должен их освободить сегодня же, если бы даже мне пришлось поджечь монастырь?
— Но, батюшка, насилие…
— Да знаешь ли ты, черт побери, что полицейский комиссар, которому я снова жаловался на духовника твоей бедной матери, опять мне сказал: «Доказательств никаких нет и ничего сделать нельзя».
— Но теперь есть доказательства… По крайней мере известно, где находятся девушки… Эта достоверность много значит… Будь спокоен, закон сильнее любой настоятельницы!..
— А кроме того, не забудьте, что мадемуазель де Кардовилль направила вас к графу де Монброн, — сказала Горбунья, — а это очень влиятельное лицо. Вы объясните ему, как важно, чтобы барышни и мадемуазель Адриенна были освобождены сегодня же… для последней это освобождение не менее важно, и поэтому граф, вероятно, ускорит ход правосудия… и ваши дети вернутся к вам сегодня же.
— Горбунья говорит правду, отец… Иди к графу, а я побегу к комиссару объяснить, что известно место, где задерживают девочек. Ты же, Горбунья, иди домой и жди нас… дома мы все сойдемся… не так ли, батюшка?
Дагобер размышлял. Затем он обратился к Агриколю:
— Ну, ладно… последую вашим советам… Но, положим, комиссар тебе скажет «до завтра ничего сделать нельзя»; положим, граф мне скажет то же… Что же, ты думаешь, я стану ждать сложа руки до завтра?
— Но, батюшка!..
— Довольно, — резко прибавил солдат. — Я знаю, что делать. Беги к комиссару, а вы, Горбунья, ждите нас дома… Я же пойду к графу… Давайте кольцо… какой адрес?
— Вандомская площадь, дом N7, граф де Монброн, от имени мадемуазель де Кардовилль, — сказала Горбунья.
— У меня память хорошая, — заметил солдат. — Значит, все вернемся потом домой?
— Да, батюшка. В добрый час… Ты увидишь, что закон защищает бедных и честных людей…
— Тем лучше… — заметил солдат. — А то честным людям пришлось бы защищаться и помогать себе самим! До встречи, дети, на улице Бриз-Миш.