Настроение сразу упало.
Солариане уже собрались в кают-компании, когда туда вошел Джей. Чувствовалось, что они сменили одежду специально, желая еще ярче оттенить великолепие нового наряда Палмера и сосредоточить на нем внимание своих будущих собеседников. Все, за исключением Линды Дортин, которая держалась несколько в стороне от остальных, были одеты в черные обтягивающие комбинезоны, полностью лишенные каких-либо украшений, кроме скромного золотого значка с изображением солнца, прикрепленного на левой стороне груди.
Общее впечатление от внешнего вида солариан создавалось весьма мрачное, даже в чем-то зловещее. Униформа делала их похожими на послушников какого-то религиозного ордена, приготовившихся выполнить некий мрачный таинственный обряд.
Появление Палмера повергло его сотоварищей по группе в восторг, что было заметно по их, плохо удававшимся попыткам согнать с лица веселое выражение и принять более подобающий данному моменту вид.
Даже Корис при появлении этого сверкающего яркими красками павлина, казалось, оцепенел на какоето время. Об истинном значении его эмоций было трудно догадаться, но такое солариане увидели впервые: шея у него вытянулась в длину и стала совсем тонкой, голова с неменяющимся выражением налитого кровью бычьего взгляда вдруг начала подпрыгивать, сопровождаясь бешеным хлопанием растопырившихся во всю ширину ушей по черепу (может быть, он так аплодировал?!).
Поиграв таким образом своей головой и ушами с минуту, Корис наконец успокоился и произнес обычным бесстрастным тоном:
— Следуйте за мной, гады. Мы отправляемся в Совет Мудрости.
Несмотря на то, что Палмер был готов к неожиданностям городского пейзажа благодаря внутреннему экрану, он все же поразился той абсолютной непохожести окружающего на земной, когда спустился на твердую бетонированную поверхность космопорта.
Вокруг них, насколько хватало глаз, расстилался город: стекло и металл в сером, угнетающем свете Дугла, спрятанного за толстым слоем облаков. Столица Дуглаари скорее напоминала гигантскую фабрику или чудовищных размеров машину, чем обычный город с жилыми кварталами. Палмер никак не мог себе представить, что где-то здесь могут находиться парк, игровая площадка или базарная площадь, озеро или хотя бы клочок зелени. Здесь, в этой мерзости, простирающейся до бесконечности, в этом невообразимом конгломерате шаров и стеклянных квадратов. Городские шумы сливались в один монотонный гул, который лишь усиливал впечатление о немыслимых размеров механизме, все части которого крутятся, вертятся, вращаются и трутся хорошо смазанными поверхностями друг об друга.