Они примеряли самые разные рубашки, пробовали к ним различные галстуки, и оба вспоминали то время, когда Рэнди был мальчиком, а Майкл – молодым отцом. Как Рэнди мазал лицо кремом для бритья и брился бритвой без лезвий, а он, отец, стоял за его спиной и брился настоящей. Вспоминали время, когда стояли рядом и Рэнди задумчиво говорил: «Ты думаешь, папа, что я когда-нибудь стану выше тебя?» И вот он стал выше, на целый дюйм, совсем взрослый. И испытывал к отцу, мягко говоря, недоброжелательность.
– Длина сорок два, сэр, – сказал продавец.
Майкл натянул на себя смокинг, пахнущий жидкостью для сухой чистки, оправил манжеты и воротник. Продавец кругами ходил вокруг него. Марк отпустил какую-то шутку, и Рэнди засмеялся. Джейк сказал:
– Никогда раньше не носил этой обезьяньей одежды, а вы, Майкл?
– Только один раз.
«На своей собственной свадьбе».
Когда примерка была закончена, они надели свою одежДу, застегнули поплотнее пальто и вышли из примерочной. Сновали субботние покупатели. Из кондитерского отдела напротив шел запах свежеиспеченных булочек. Марк и Джейк пробирались к выходу, оставив отца и сына позади. Каждый новый шаг отдавался болью в груди Майкла, по мере того как уменьшались его шансы. С его губ был готов слететь вопрос, но он боялся нарваться на грубость.
Возле стеклянных дверей он все-таки решился:
– Послушай, я не обедал. А ты?
Он попытался сказать это небрежно, но слова застревали в горле.
– Я перехватил гамбургер, – соврал Рэнди.
– Точно? Смотри, я угощаю.
На какой-то момент их взгляды сомкнулись. Возникла надежда. Майкл почувствовал, что Рэнди колеблется.
– Спасибо. Я встречаюсь с друзьями.
Майкл ничем не выдал своего разочарования:
– Ну что ж, может быть, в другой раз.
– Да, конечно.
Обоим было тяжело так, что останавливалось сердце. Но шесть лет – долгий срок, а иные грехи вообще не прощаются. Они вышли из универмага через разные двери, пошли в разные стороны, унося, каждый по-разному, свою боль.
Как кающийся грешник совершает паломничество в святые места, так и Рэнди ехал в центр Стилуотера в магазин матери. Он не хотел встречаться с друзьями. Да их у него, собственно, и не было. Ему хотелось увидеть мать после того, как он отверг попытку сближения, предпринятую отцом.
В магазине были покупатели, за прилавком стояла Хидер.
– Привет, Хидер, мама здесь?
– Здесь я, здесь, наверху, – откликнулась Бесс. – Поднимайся.
Он прошел вверх по лестнице, наклонив голову, чтобы не удариться о потолок.
– Какой сюрприз!
Бесс повернулась к нему лицом. Она сидела во вращающемся кресле, забравшись в него с ногами в черных туфельках на высоких каблуках.