Усталый и запыленный Бенедикт через низкую арку проехал туда, где раньше располагались конюшни Константине. Они давным-давно были переоборудованы под обширный гараж для сельскохозяйственной техники, с отсеком для семейных авто в одном крыле.
Поставив грузовик на обычное место у стены, он поспешил к дому.
Тишина, царившая здесь, вначале не удивила его: мать и Франческа, должно быть, работают в другой части здания, а Кассандра, скорее всего, нежится на пляже. Но что-то его обеспокоило.
Что-то в гараже было не в порядке, не так, как должно быть…
Он замедлил шаги, пытаясь понять причину своего беспокойства, но потом пожал плечами и направился к дому.
Он не был дома четыре дня. Большую часть времени пришлось провести в горах, где хозяйничали бандиты, скрывающиеся в местных пещерах. Он пытался найти контакт с Анжело Менджи, их главарем. Младший брат Анжело, Дериус, был человеком, которого Эльвира наняла после увольнения одного из постоянных работников, не пожелавшего мириться с ее бесконечными придирками, Прием на работу Дериуса с самого начала был неверным шагом. Хитрый, наглый и бессовестный, он достаточно скоро подорвал ту хрупкую стабильность, которая сохранялась еще среди рабочих. Когда Эльвира решилась уволить его, было уже поздно. Его злобное мщение можно было предугадать.
Бенедикт не сомневался, что за порчей садов, причинившей им огромный ущерб, стоит именно Дериус. Не сомневался он и в том, что Анжело со товарищи его поддерживают и укрывают.
После переговоров с подонками на душе у Бенедикта остался отвратительный осадок, но он знал — это единственный способ изменить ситуацию. Поэтому он спрятал гордость в карман и сделал то, что надо было сделать. Теперь, вернувшись домой победителем, он мечтал об освежающем душе, бутылке хорошего вина, обеде и вечере, проведенном с Кассандрой.
Ему не хватало ее.
Голос жены слышался ему в бормотании ветра, дикие цветы напоминали об аромате, исходящем от ее кожи. Он не мог дождаться встречи; тогда можно будет обнять ее, погрузить лицо в ее волосы. Погладить живот, в котором растет их будущий малыш.
Но когда он появился из душа, комнаты третьего этажа по-прежнему оставались пустыми. Спустившись вниз, в центральный зал, он и там никого не нашел. Палаццо словно вымерло. Его поразило вдруг, что вокруг такая тишина.
Он не был подвержен суевериям. Ту жизнь, к которой он привык: контракты, поставки, договоры, ограничения на импорт — все, что определяется голыми, беспощадными фактами, — трудно сочетать с верой в потусторонние силы. Но сейчас ему показалось, что сердце сжала холодная рука.