Увидев графа Кемпа, лорд Бурк сказал:
— Неужели вы хотели обогнать меня. Том? — Глаза его весело смеялись.
— Конечно, хотел, Патрик. Но теперь понимаю, что недооценил вас.
— Вы, Том, как и всегда, снова позволили собственному эгоизму взять верх над здравым смыслом, — ответил лорд Бурк.
— Мир, приятель! — Граф захохотал.
— Доброе утро. Вал, — обратился лорд Бурк к своей кузине.
— Доброе утро, Патрик. Как я вижу, вы такой же дурень, как и Том, — резко сказала Валентина.
Она плохо спала, отвыкнув за последнее время спать подолгу. Вчера она получила большое удовольствие, оказавшись в кругу семьи, несмотря на печальную причину их возвращения. Назойливость Тома Эшберна и лорда Бурка ей не нравилась. Они вели себя не как взрослые люди, а скорее как двое мальчишек, поссорившихся из-за последнего куска желейного торта.
Как бы прочитав ее мысли, лорд Бурк сказал:
— Приношу извинения, Вал, за это посягательство на твое уединение и печаль, но ты же понимаешь, любя тебя, я должен разделить с тобой эту печаль.
— О, Патрик, — сказала она с раскаянием, — Это мне надо приносить извинения за то, что я так резко приветствовала вас. Я так огорчена близкой кончиной Мег.
Пока всеобщее внимание было приковано к завтраку, лорд Блисс наблюдал за разговором дочери и племянника, за двумя сблизившимися темноволосыми головами. Значит, малышка Мегги не преувеличивала. Возможно, один из этих мужчин сделает ее счастливой. Лорд Блисс уже понимал, что она не была счастлива в своем первом браке. Они все подталкивали ее к алтарю, чтобы Анна и Бевин могли скорее выйти за своих милых, но на этот раз он не позволит, чтобы ее торопили. На этот раз он должен видеть, что Валентина счастлива так же, как были счастливы он и Эйден.
Проехав несколько дней под серым небом, они добрались до Перрок-Ройяла. Эйден Сен-Мишель торопливо шла навстречу здороваться с мужем и детьми. Ее радость от встречи с ними омрачалась, когда она вспоминала о причине их приезда.
Она привыкла, что дом был полон детьми, но, когда Анна и Бевин вышли замуж, а остальные уехали ко двору, с ней остался лишь самый младший, Джемми, которому сейчас было семь лет. До этой минуты она не признавалась себе, как ей было одиноко.
Обняв сыновей и младшую дочь, она повернулась с протянутыми руками к своей старшей дочери. Валентина попала в объятья матери, поцеловала ее в мягкую щеку и с любовью смотрела в милые серые глаза.
— Дорогое дитя! — Эйден вздохнула, крепко обнимая Валентину.
— Мама! Как хорошо оказаться дома! Мать с дочерью вместе вошли в дом. Эйден не сразу обратила внимание на гостей, так она была занята дочерью.