— Бедняжка, — с участием сказала Валентина, — но скажите мне, ваше высочество, что было с молодым женихом Рудольфе? Он сильно горевал о своей невесте?
Герцог улыбнулся.» Как же она очаровательно романтична «.
— Боюсь, что нет, мадонна. Рудольфе нужно было жениться и иметь сыновей. Через три месяца, после того как участь Джианетты была выяснена, Рудольфе де Сан-Лоренцо женился на моей прапрапрабабушке, принцессе Марии Хелене из Тулузы.
Валентина вздохнула.
— Джианетта была счастлива в Сан-Лоренцо?
— Говорят, что она очень любила мою страну.
— Тогда, хоть у вашей истории и печальный конец, вилла была счастливым домом.
Он потянулся, взял ее руку, перевернул ее и ласково поцеловал нежную кисть.
— Вы так мудры и добры, мадонна. У вас участливое сердце. Это редкий и бесценный дар.
Мурроу видел, что его брат готов взорваться.
— У нас был трудный день, Себастьян, — сказал он. — Думаю, что нам пора уходить.
— Конечно, мой друг. Карета отвезет вас на виллу, но есть тропинка, которая ведет с этой террасы вниз к саду виллы, и я оставляю за собой право лично проводить туда донну Валентину. — Улыбнувшись на прощание джентльменам, он предложил руку леди Бэрроуз.
— Мадонна?
Спорить с ним было невозможно. Валентина оперлась на предложенную руку. В какой-то степени это было забавно, потому что ничего коварного в поведении герцога не было. Большую часть своей жизни она провела в относительной безвестности Перрок-Ройяла, и, вопреки ее красоте, немного джентльменов всерьез домогались ее, потому что их отпугивало ее равнодушие. Сейчас неожиданно для себя она стала желанной для трех очень привлекательных мужчин. Почему? Она не понимала. Неужели она изменилась?
Герцог вел ее вниз по мраморной лестнице с террасы на гравийную дорожку. Валентина удивилась, почему она раньше не заметила эту дорожку, но потом поняла, что глаза ее были прикованы к освещенному луной морю и, конечно, к герцогу. По бокам дорожки были зажжены высокие серебряные светильники, заправленные ароматическим маслом, которые освещали дорожку мерцающим золотистым светом. Вдоль их пути по склону холма шли мраморные ниши. Внутри каждой из них стояла мраморная статуя в классическом одеянии. Валентина удивленно подняла бровь.
— Вы всегда так хорошо освещаете тропинку, ваше высочество?
— Только тогда, когда в этом есть необходимость, и зовите меня Себастьяном, мадонна, — ответил он. Внезапно он остановился. Обняв ее за талию, он повернул ее к себе. — Я должен услышать, как вы произносите мое имя, мадонна! — торопливо пробормотал он. Его золотистые глаза жестко вспыхивали.