— Это невозможно, госпожа. В наших накидках мы неразличимые, бесформенные существа. Но помните о том, что глаза надо держать опущенными. Ваши глаза едва ли можно забыть.
Сабра постучала в дверь комнаты главного евнуха, и женщины вошли.
Комната была тускло освещена, в ней сильно пахло мускусом и амброй. Благовония курились в серебряных напольных курильницах, расставленных по комнате. Шакир лениво развалился на диване Хаммида, куря кальян. Молодой мальчик-блондин, голый, если не считать золотой цепочки на поясе, свернулся рядом с ним на диване. Шакир помахал рукой, чтобы две женщины, плотно закутанные в накидки, подошли ближе. Мальчик смотрел на них большими, кроткими карими глазами.
— У вас есть деньги для главного евнуха? ; — спросил Шакир высоким, писклявым голосом.
— Да, господин, — задыхаясь выговорила Сабра. Она непонятным образом сгорбилась, а ее голос стал поразительно похож на старушечий. — И еще немного для вас, мой господин! Хе! Хе! Хе! — закряхтела она, и тут приступ кашля согнул ее пополам.
Шакир близоруко всматривался в них через облако голубого дыма, висевшего в комнате. Он видел двух старух-торговок, потому что Валентина, быстро последовав примеру Сабры, теперь сгорбилась и выглядела калекой. Сабра что-то сунула ей в руку, а когда мальчишка-блондин с кошачьей ловкостью соскочил с дивана и протянул руку, обе женщины шагнули вперед, подобострастно кланяясь, и вложили в нее маленькие кошельки с бакшишем. С поклонами они попятились к двери.
— Вы продали все ваши товары? — устало спросил Шакир, по-хозяйски шаря по телу мальчика, который вернулся на свое место.
— Да, господин евнух! Как женщины визиря любят красивые драгоценности! Роба и я быстро распродали их, — кряхтела Сабра. — Будьте благословенны, добрый господин! Пусть Яхве защитит вас!
— Пошевеливайтесь, старые ведьмы! — махнул рукой Шакир. — Мне не нужны ваши благословения. Я верный сын Аллаха!
Женщины вышли из комнаты главного евнуха, Сабра шла впереди, прошли через главную часть дворца и наконец вышли на частную дорогу визиря.
Сабра позволила себе негромко рассмеяться.
— Вы видели глаза мальчика? — Она хихикнула. — Они накрашены сильнее, чем у наложницы, и его губы тоже покрашены!
Валентина едва могла сдерживать свое возбуждение. Она свободна! Свободна! Ей хотелось кричать от радости. Она молча быстро шла за Саброй, удаляясь от дворца Чикала-заде-паши.
— Надеюсь, что вы не против прогулки пешком, — сказала Сабра, — так мы меньше бросаемся в глаза. Две безликие женщины, идущие по своим делам. Идти недалеко.