— Ребенок, говорите? — сказал он. — Да, Эйден, это и впрямь хорошая новость! Велвет и Дейдра будут рады узнать, что у них появится еще один родственник. — Подойдя к высокому буфету, где стоял кувшин ароматного бургундского с виноградников Аршамбо, он налил четыре кубка и раздал их собравшимся. Потом поднял свой кубок и сказал:
— Тост за новое поколение Сен-Мишелей! Долгой вам жизни! Здоровья, благополучия не только этому ребенку, но и всем вашим детям!
Конн обнял жену и, глядя в ее обращенное к нему лицо, с воодушевлением добавил:
— Аминь!
Небо было каким-то странно тусклым, серовато-белым. Шел непрекращающийся дождь, лежал туман, и с моря дул сильный ветер, бодро гнавший каботажное судно в устье реки Шеннон. Подняв лицо к небу, Кевен произнес молитву, что он делал не часто, и поблагодарил Бога за то, что он снова дома, в Ирландии.
Ему страшно повезло, он устроился на неуклюжую посудину, которая возила соленую рыбу и шкуры в Испанию, возвращаясь обратно с грузом вина в трюме. Договорившись с капитаном, Кевен оплатил свой проезд и получил отвратительную, кишащую насекомыми койку в каюте вместе с другими пятью пассажирами-мужчинами. Он не жаловался, хотя каждую ночь они выпускали дурно пахнущие газы, храпели и наполняли каюту своим зловонным дыханием, делая ее практически непригодной для жилья. Он заплатил вперед за свою бочку воды, как и полагалось, и принес с собой одеяла и припасы. Он не общался с другими больше необходимого, и было похоже, что капитан «Мэри Маргарет» вряд ли мог припомнить или выделить его среди других путешественников, которые вынуждены были плыть на его корабле.
Корабль поднялся вверх по реке на несколько миль, бросив наконец якорь напротив замка, когда-то принадлежавшего влиятельному ирландскому графу и хозяином которого сейчас был англичанин. Часть груза должна была быть выгружена в винные погреба этого нового владельца. Кевен Фитцджеральд съехал на берег с первой же лодкой. До ближайшей деревни было недалеко, а там он сможет купить какую-нибудь клячу, которая отвезет его к месту назначения.
Он не знал, жив ли еще старый Роган Фитцджеральд или эти проклятые сыновья старика наконец получили свое наследство. Нет, старик еще жив. Он был совершенно уверен. Роган жив и сидит неподвижно среди них, как паук в своей паутине. Зная своего дядю, Кевен был уверен, что старший сын и наследник Рогана, Имон, по-прежнему вынужден ждать наследства. Он также понимал, что ему, Кевену, многое придется объяснять. Однако он полагал, что сможет выкрутиться из трудного положения, потому что всегда был любимчиком своего дяди. Он походил на Рогана Фитцджеральда больше, чем любой из собственных сыновей старика.