— Но она может держать тебя в заточении столько, сколько ей будет угодно, Скай.
— Я знаю. Но ты должен ей подчиниться и оставаться в Линмуте — присматривать за детьми и за замком.
— Но если останусь здесь, я не смогу тебе помочь!
— Адам де Мариско, — прошептала она. — Выстави в западной башне два фонаря один под другим. Понял? И он приплывет. Через него ты можешь передать известие в Ирландию.
Найл обнял жену, зарылся лицом в ее красивые темные волосы, вдыхал аромат кожи на ее шее.
— Скай… — в его голосе прозвучала такая мука.
— Делай то, что я говорю, Найл. Я не могу подвергать опасности Робина и не позволю королеве лишить наследства юного Саутвуда и отнять его у меня. Как бы этой бесплодной суке этого ни хотелось!
Лорд Бурк безнадежно обнял жену. Он понимал, что эта война не его. Скай затеяла ее без него и, кажется, без него собирается кончать. Он мог ей дать только свою любовь, которая будет вместе с женой в заключении. Ужин оказался невеселым.
— Не бойтесь за меня, — учила детей Скай. — Я вернусь домой. Слушайтесь Найла, как меня. По возвращении я не захочу слышать о вас ничего плохого. — Она уложила обоих в кроватки, поцеловав и сына и дочь. Потом проследила, как Дейзи со служанками пакуют багаж.
— Не забудьте положить пуховые одеяла. Зимой у Темзы прохладно. А ты, Дейзи, проследи, чтобы в багажную повозку погрузили несколько ящиков с бургундским и мальвазией. Я предпочитаю свои вина.
Наконец она легла рядом с Найлом, прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит и плачет. Ничего не сказав, он крепче обнял ее.
Наступило утро. Скай тепло оделась: на шелковые чулки надела две пары вязаных шерстяных, под платье — две шерстяные нижние юбки. Темно-синее платье застегивалось на перламутровые пуговицы, шею закрывал высокий воротник. Плащ с капюшоном был подбит шелком и оторочен мехом, таким же, как и короткие сапожки. Волосы госпожи Дейзи уложила в аккуратную прическу.
С детьми Скай попрощалась в комнате, не желая, чтобы вид солдат, ведущих ее к карете, испугал их.
— Почему королева хочет тебя арестовать? — снова и снова спрашивала Виллоу.
— Не знаю, моя хорошая, — отвечала она. — Какое-то недоразумение. Не бойся за меня.
— Тебе отрубят голову? — Робин еле сдерживался, чтобы не расплакаться.
— Боже, дорогой мой! Что за мысли приходят тебе в голову?
— Виллоу сказала, что это случается со всеми, кто попадает в Тауэр, — ответил мальчик.
— Сама королева была в Тауэре, когда оставалась еще принцессой. Туда же сажали лорда Дадли и много других людей. И все их головы на месте.
— Но Виллоу сказала… — настаивал Робин, защищая любимую старшую сестру.