– Что с тобой? – поразилась Фортейн. – Чем я обидела тебя, Кайрен? Почему ты не хочешь меня?
– Накинь рубашку, и мы поговорим, – резко бросил он, отворачиваясь, чтобы не видеть ее глаза, полные слез.
Сконфуженная, преисполненная чувств, которых доселе не ведала и, разумеется, не понимала, Фортейн молча повиновалась.
– Я оделась, – всхлипнула она, все еще стоя на скамье. Кайрен повернулся, снял ее и заключил в объятия.
– Я люблю тебя. И возьму твою невинность только в брачной постели. Хочу не спеша, не оглядываясь ласкать тебя и восхищаться твоей прелестью. Целовать долгими сладостными поцелуями не только губы, но и ослепительное тело. Пойми, если что-то случится со мной до того, как мы произнесем супружеские обеты, ты можешь остаться одна с ребенком, нашим ребенком, крохотным зернышком, залогом нашей любви! Он будет навсегда носить клеймо незаконнорожденного, которого вправе презирать и отвергать все окружающие! Я не сделаю этого с тобой и с нашим малышом, Фортейн. Я прав?
Она кивнула, не поднимая головы, и невнятно пролепетала:
– Но я томлюсь по тебе, Кайрен. Мое тело ноет от жажды узнать неизведанное.
– Я сгораю от страсти к тебе и тем ослепительным наслаждениям, которые мы испытаем, когда соединимся, милая. Твои родители мудро решили: нам действительно лучше жить в разлуке, иначе в сладострастном порыве мы натворим непоправимое.
– Но мы будем здесь встречаться? – умоляла Фортейн. – По крайней мере до первого августа.
– Мы, кельты, называем этот день Lugnasadh, – пояснил Кайрен. – Это праздник урожая, но в древние времена он был посвящен многомудрому богу Лагу.
– Ты знаешь древние предания? – обрадовалась Фортейн. – А еще твердишь, что Ирландия чужая для тебя. Ты в этом уверен, Кайрен?
Он улыбнулся.
– Мне нравятся история и старые легенды, милая, но это не означает, что здесь я чувствую себя как дома. Нет, моя дорогая Фортейн, наше будущее не здесь. Возможно, мы найдем его в колонии, которую решил основать лорд Балтимор, знакомый твоей матушки. Мне хочется начать все заново, в таком месте, где нас примут ради нас самих и никто не станет осуждать.
– Такие всегда найдутся, – цинично бросила Фортейн. Кайрен засмеялся:
– Ты столь невинна и одновременно мудра, любовь моя!
– – Такое уж получила воспитание, – сухо пояснила Фортейн. – Каждый раз, когда родители отправлялись ко двору, они оставляли нас в Королевском Молверне с прадедом и прабабкой. Откровенно говоря, я лучшего и не желала, потому что мадам Скай знала все на свете. Другого столь же интересного человека во всем мире не существовало. Мне было четыре с половиной, когда умер прадед. После его кончины мадам Скай так и не оправилась, хотя горячо любила нас. Я жила во Франции и Шотландии, в Париже видела женитьбу короля Карла. И никогда не скучала, Кайрен. Буду счастлива поискать новое место рука об руку с тобой, хотя не отличаюсь любовью к приключениям и желала бы лишь спокойного, надежного брака. Однако теперь что-то в душе зовет к новым открытиям, побуждает покинуть Старый Свет и увидеть Новый. Меня всегда считали чересчур практичной, но я вдруг обнаружила, что унаследовала от женщин твоей семьи гораздо больше, чем думала. Я никогда не хотела быть такой, как они, – горячей, бесшабашной и страстной до безумия. Кайрен разразился смехом.