Все было хорошо. Мы победили. Малой кровью. Но я не испытывал радости — вместо нее росла тревога. Я был уверен: дело еще не кончено.
Стук молотков не смолкал, с каждой минутой родные лица становились чуть ближе. А тревога моя росла и росла. Спиной я почувствовал холод, исходящий из Центральной камеры. Возвращаться туда было страшно.
— Пойду погляжу, — пересилив себя, крикнул я нашим.
Еще в коридоре я понял: в камере, где оставались одни трупы, кто-то копошится. Но я, как и любой и-чу, отлично знал, что в мире нежити смерть далеко не всегда окончательна и необратима. Мертвые способны напасть, порой убивая гораздо лучше живых.
«Если дело швах, сразу рвану назад, поближе к своим», — решил я и заглянул в камеру. В золотой клетке плясали и бились белоснежные мыши-красавицы. Они снова были живей живых. И мертвецы в черных сюртуках больше не лежали у подножия трона. Пока я глазел на возведение спасительного моста, они успели сползтись в кучу. И теперь она ритмически содрогалась, словно всех этих людей одновременно охватила агония. Но я понимал: это была не смерть, а рождение. И кто должен появиться на свет?
Я всей кожей ощутил: надо немедля драпать, или будет поздно. Однако ноги приросли к полу. И тело сковано пятипудовым панцирем — ни рукой двинуть, ни спину разогнуть. Взгляд мой был словно пришпилен к пульсирующему переплетению мертвых рук и ног. Рождалось сверхсущество, и все живые существа низшего порядка, включая человека, попадали под его контроль.
— Ну что там?! — встревоженно закричал из коридора отец. — Чего застыл? — Он видел мою неподвижную фигуру в дверях Центральной камеры.
Я проглотил вставший в горле ком и севшим голосом заговорил — медленно, делая частые паузы. Приходилось копить силы, чтобы преодолеть оцепенение, которое сковало мое тело.
— Меня привязало… Не уйти… Здесь все переменилось… Скоро родится… — Начиная фразу, я еще не знал, что может получиться в результате этих жутких родов. Но тут в памяти всплыл рисунок из учебника «Некрозоологии», и я закончил: — шестиголов.
— Господи! — вырвалось у кого-то из бойцов.
— Цыц! — рявкнул отец. Потом крикнул мне: — Мы сейчас придем! По висячему мостику. Только не молчи — засосет. Я буду рассказывать, что мы делаем. А ты — что видишь… На потолке полно крюков. Кидаю кошку… Р-раз!!! — Звякнуло в коридоре. — Мимо! Подтягиваю трос… Два!!! Зацепил!.. Что там у тебя? Говори!
Трещала ткань лопающейся от напряжения одежды. Куча облепленных слизью тел превращалась в коллективное чудовище. Организмы срастались одновременно в десятках мест: колени — с лопатками, локти — с затылками, животы — с икрами.