— Это кобылка, — сказал Уатт с улыбкой. — Мальчики, вам нужно придумать ей имя.
Гнедая лошадка потыкалась мордочкой матери в бок и принялась сосать.
Выйдя из стойла, Лукас обнял Русса:
— Ну все, мальчики, возвращайтесь домой. Давайте дадим маме и дочке побыть наедине, — и обратился к Оливии:
— Иди, ложись в постель. Я помогу Уатту закончить здесь. Мы выедем примерно в пять тридцать.
Оливия кивнула, понимая, что если они оба опоздают на работу, пойдут слухи. Внезапно она осознала, что возможные слухи уже не пугают ее как раньше. Когда это точно произошло, неизвестно, но она влюбилась в Лукаса Хантера — страстно и безоглядно, и это обескураживало ее гораздо больше, чем сплетни.
Потому, что она не понимала, какие чувства Лукас испытывает к ней.
В понедельник утром на столе у Оливии зазвонил телефон. Едва сдерживая зевоту, Она подняла трубку.
— Оливия, это я.
Она улыбнулась. Услышав голос Лукаса, она вспомнила их выходные, возвращение ранним утром и то, как они гнали как сумасшедшие, чтобы не опоздать на работу.
— Когда ты сегодня вернешься? — спросила она, прикидывая, что приготовить на ужин.
— Во второй половине дня мне нужно лететь в Гранд-Джанкшен, Колорадо. До завтрашнего вечера буду на переговорах. Но к ужину уже должен быть дома.
Она почувствовала пустоту внутри себя, будто солнце исчезло за облаками.
— Тогда я поеду домой и хорошенько высплюсь.
Ужасно хочу спать. А как ты?
— Мне не нужно столько сна, сколько тебе.
— Будь осторожен, — сказала она. Ей бы так хотелось броситься в его кабинет и обнять его перед вылетом, но она не знала, может ли себе это позволить.
Его низкий глубокий голос звучал уверенно.
— Я всегда летаю осторожно. До завтра.
Посмотрев на часы, наверное, в сотый раз за вечер, Оливия включила телевизор. Лукаса еще не было дома, и он ни разу не позвонил. Она даже не знала, где он остановился в Гранд-Джанкшен! Может быть, он решил провести еще одну ночь в Колорадо? Тогда почему не позвонил?
Пройдя на кухню, она выключила плиту. Индюшачьи грудки и вареная картошка были давным-давно готовы. Если Лукас не войдет в дверь в 10.00, она позвонит Рексу Баррингтону — и черт с ними, с последствиями.
Ее руки дрожали, когда она складывала еду в холодильник. Затем она тщательно протерла все, что можно, на кухне, чтобы хоть как-то отвлечься.
В 9.45 в холле послышались шаги Лукаса. Оливия сказала себе, что должна оставаться спокойной, не реагировать слишком бурно, и дать ему возможность все объяснить. Проглотив комок в горле и подавив желание заплакать, она глубоко вздохнула и поспешила в гостиную.