За столом собрались соседи Мэри Джейксон, мужчины с характерными для шахтеров черными шеями и красными глазами. Блэар не знал ни одного из них, если не считать низкорослого конюха, обругавшего его утром на шахте Хэнни. За спинами мужей стояли жены: так уж было заведено, что пришедшие с работы мужчины обладали преимущественным правом занять имеющиеся в доме стулья. И хотя женщины прикрыли сильно поношенные платья лучшими, какие у них были, шалями, по тому, как они — с прищуром — смотрели и держали на груди сложенные мускулистые руки, Блэар понял, что шахтерские жены настроены крайне недоверчиво и подозрительно. Все они, как и Мэри Джейксон, знали в жизни только шахту и такой же стандартный небольшой домик с терраской; все ежегодно рожали, поднимая детей на скудную зарплату, еще более усыхавшую летом, когда цены на уголь падали, или пересыхавшую совсем в периоды забастовок. Как хозяйка Мэри Джейксон являла собой нечто вроде кормящей самки в стае волков: занятное сочетание свирепости и гостеприимства. Вернув коляску Леверетту, Блэар пришел сюда пешком, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, но, едва он объявился, Мэри Джейксон тут же распахнула заднюю дверь и созвала в дом народ со всей улицы. Блэару она заявила, что, если приходит интересный гость, принято приглашать всех: так уж здесь заведено.
— Чаю хотите? — предложила Мэри.
— Выпил бы с удовольствием, спасибо, — ответил Блэар.
— А ты правда из Америки? — спросила одна из девочек, сидевшая на средней части лестницы.
— Правда.
— Ты краснокожий индеец, да? — поинтересовался мальчишка, расположившийся на нижней ступеньке.
— Нет.
Ничуть не разочарованные ответом, ребятишки не отрывали от Блэара глаз, как будто ожидая, что он в любой момент может превратиться в индейца.
— Когда к вам в последний раз заходил преподобный Джон Мэйпоул, о чем вы с ним говорили? — обратился Блэар к миссис Джейксон.
— О тех благодеяниях, какие ниспосылает Господь честному труженику. Об умении терпеть, страдать, быть благодарным за благие вести, что приносят нам ангелы. Женщинам, так тем Господь вдвойне воздает.
Шахтеры недовольно поерзали на стульях, но согласные кивки их жен дали понять, что Мэри Джейксон говорит и от их имени тоже.
— А еще о чем-нибудь говорили? — поинтересовался Блэар.
— Преподобный Мэйпоул хотел, чтобы мы встали на колени и помолились во здравие принца Уэльского, у которого тогда был насморк. Но у королевы слишком много родственников, и все они одни сплошные немцы, пусть скажут спасибо, что мы их до сих пор не перевешали, вот это и будет им во здравие.